Святыни и древности Турции
Шрифт:
Своего расцвета Ликия достигла в пятом веке до нашей эры, когда она вместе с Карией, Эгейскими островами и другими землями объединилась в сильное государство, известное как Родосский союз, под гегемонией острова-государства Родос. Конечно, отчасти этот союз был принудительным, как любой союз между победителями и побежденными. Последними оказались на какое-то время в данном случае ликийцы, хотя их вековечная вражда с родосцами отмечена еще Гомером в его «Илиаде», где ликийский царь Сарпедон, союзник троянцев, убивает родосского царя Тлеполема, сына Геракла. Но это дела совсем уже прошедших веков. Нетипичная по сравнению с остальными греческими городами и государствами экономическая и политическая стабильность Родосского союза привела к тому, что он стал главным денежным центром Эллинистического Средиземноморья. Вместе с центром – Родосом – богатеет и развивается Ликия; однако благоденствие Родосского союза было погублено новой силой, смело заявившей о себе в античном мире, – римлянами. Интересно, что на сей раз завоеватели привели Родосский союз к покорности не грубой силой, а экономической «петлей»: римляне создали центр беспошлинной торговли на острове Делос, и сначала рухнула экономика Родосского союза, а затем и он сам. Прибрать к рукам бывшие земли союза не составило римлянам никакого труда, и так Ликия вошла в Римскую республику, позже – империю, хотя интересно отметить, что формально она была какое-то время независима. Это явно льстило свободолюбивым ликийцам, имевшим очень древние традиции народовластия, отмеченные еще самим Аристотелем: в лучшие свои времена Ликийская лига включала 23 города, из них Ксанф, Пинара, Патары (родной город св. Николая), Миры и Олимпос имели по три голоса в общеликийском собрании, на котором каждую осень избирался ликиарх – правитель Ликии. Долгое время ликийскими городами правили местные династы – пока по приказу персов их не истребил карийский сатрап Мавсол. Однако же довольно быстро независимость превратилась в эфемерность, и Ликия стала такой же провинцией Рима, как и все остальные. Жители Ксанфа сожгли себя еще раз, не желая сдаваться войскам одного из убийц Цезаря – Брута, как повествует Плутарх в его жизнеописании: «Брут стал требовать от ликийцев денег и войска. Демагогу Навкрату удалось убедить несколько городов отложиться от Брута и занять их войсками
Когда единая прежде Римская империя была разделена ее правителями на две – Западную и Восточную (ныне более известную, как Византия, но сами «византийцы» такого наименования не знали и называли себя римлянами, а свое государство – Империей ромеев, несмотря на то что она была, по сути, греческой), Ликия отошла к последней. Византийский период вновь отмечен расцветом Ликии и ее портов и торговых городов, но все равно – до прежнего уровня развития и полунезависимости она подняться не смогла, а затем и Византийская империя начала слабеть и суживаться в своих границах: войны с варварами, арабами, славянами и норманнами медленно, но верно истощали ее; враг не раз появлялся под стенами столицы – Константинополя. Расположенная в Малой Азии Ликия также подвергалась регулярным нападениям различных врагов, по преимуществу – мусульман (византийский император Констант Второй, знаменитый своей роскошнейшей бородой и поддержкой монофелитской ереси (признававшей в Богочеловеке Христе две природы – Божественную и человеческую, но при этом лишь одну волю), попытался разбить флот арабов у берегов Ликии в 654 г., но потерпел сокрушительное поражение и спасся со своего тонущего корабля, только обменявшись одеждой с человеком «малозначительным», которого враги и убили вместо василевса); Миры не раз разграблялись и постепенно приходили в упадок. Впрочем, византийское правительство не сидело сложа руки и в VII–VIII веках предприняло ряд мер для пополнения населения Малой Азии за счет добровольного и принудительного переселения туда славян: в основном, в Вифинию, в сирийское приграничье, потом в Каппадокию; не стала исключением и Ликия. Вкратце скажем, что славян переселяли в Малую Азию василевс Констант Второй в 668 г., василевс Юстиниан Второй Ринотмет (Безносый) – в 687 г. (около 80 000 человек, но ввиду того что славянский боевой отряд изменил василевсу и перешел к мусульманам, император эту колонию истребил); в 762–763 гг., при Константине Пятом, были переселены более 200 000 человек, и т. д. Колонисты имели самоуправление, собственные судебные органы и т. д.; главное, что от них требовалось, – военная служба и налоги. Постепенно славянский элемент растворился в местном, хотя еще долго малоазийские славяне осознавали себя отдельным народом, не причисляя себя ни к византийцам, ни к арабам; так вот намного позже, уже в XVI–XVII веках, западноевропейские ученые (Иаков Лопес де Стуника – перводчик и издатель многих греческих и латинских текстов, участвовавший также в издании испанской Комплютенской Библии на 4 древних языках (1522 г.), и Иоганн Якоб Хофманн – автор «Универсального словаря»), еще фиксировали существование СЛАВЯНСКОГО наименования Мир Ликийских – Струмица. (Этот факт не встречался автору ни в русских, ни в английских изданиях, но был обнаружен в сербской книге «Свети Никола: правило вере и крсна слава».)
Впрочем, к XI веку Миры все равно пришли в упадок; остаток населения города постановил переселиться в более безопасное место в 13 стадиях (3 км) от старых Мир. Мощи святителя остались в разоренном городе под присмотром нескольких монахов. Легенда (несомненно, позднего происхождения, созданная в объяснение всего происшедшего) рассказывает, что чудесным образом св. Николай явился кому-то из обитателей Мир и наказал жителям вернуться; они не исполнили его наказ, и тогда он сказал: «Тогда я от вас уйду». Мирян не вразумило и это. Тогда, как свидетельствует многочисленная житийная литература, святитель явился священнику города Бари в Италии и сказал: «Иди и скажи людям и всему собору церковному, чтобы отправились в Миры, город Ликийский, да возьмут оттуда мои мощи и, принеся сюда, положат в этом городе Бари, ибо не могу там пребывать на месте пустом; так изволилось Господу Богу моему». Итальянцы в итоге спешно и тайно подготовили целую морскую экспедицию и исполнили волю чудотворца: его мощи были перевезены из Мир Ликийских в Бари 9 мая 1087 года, где они покоятся и доныне.
Однако источники приводят ряд фактов, согласно которым перенесение мощей можно охарактеризовать и другим словом: похищение. Тайна экспедиции, соревнование с венецианцами, угроза убить охранявших мощи греческих монахов, наконец, сам саркофаг, некогда вмешавший честное тело святителя, имеет явные следы спешного и насильственного вскрытия: в частности, доподлинно известно то, что проникшие в церковь итальянцы не смогли открыть крышку каменного саркофага – настолько она была тяжела, и тогда они варварским способом просто пробили его стенки и через них извлекли мощи св. Николая: все это свидетельствует о многом; кроме того, в спешке похитители потеряли часть мощей, что вряд ли было бы возможно при более спокойных обстоятельствах; эти частицы были заботливо собраны воистину осиротевшими жителями Мир, слишком поздно осознавшими, какого духовного сокровища они лишились, сложены в ларец, и теперь он хранится в историко-археологическом музее Анталии. Так в церкви, где служил св. Николай и где он был погребен, не осталось ни частицы его мощей. Греческая церковь считает это событие прошедших веков ограблением, и поэтому праздник перенесения мощей из Мир в Бари не отмечает (таково широко распространенное мнение, хотя встречаются и опровержения); вместо этого греки празднуют 11 августа день рождения святителя. Не так давно этот праздник стал отмечаться и в Русской православной церкви, хотя официально в календаре еще не закреплен. Стало как-то считаться, что ранее этот праздник отмечался Русской церковью до раскола. Вопрос сложный; автор проверил – по крайней мере, в старообрядческом Часослове издания Супрясльского монастыря за 1772 г. этот праздник под 29 июля старого стиля назван вовсе не рождеством святителя, но «Принесением иконы Николы Чюдотворца, иже от Вятки». Так что когда напутали – сейчас или уже под 1772 г., – неизвестно.
Перед тем как продолжить рассказ о современном состоянии Мир, нельзя не вспомнить, что этот город был посещен одним из первоверховных апостолов – Павлом. По отправлении его в свое четвертое миссионерское путешествие первой остановкой на пути стали именно Миры: «И, переплывши море против Киликии и Памфилии, прибыли в Миры Ликийские. Там сотник нашел Александрийский корабль, плывущий в Италию, и посадил нас на него», – пишет св. Лука в Деяниях апостольских (Деян. 27: 5–6). Пристань Андриак, откуда отплывал Павел, ныне разрушена, но отдельные фрагменты римских построек еще видны, и в их числе – гранариум (зернохранилище) и монументальный фонтан, плотно населенный лягушками и водяными черепахами. Город Миры, да и Ликия вообще, осияны славой беспримерного подвига многих мучеников. А.В. Бугаевский и архимандрит Владимир (Зорин) пишут: «В день памяти святителя Николая у его мощей в Мирах святитель Андрей, архиепископ Критский (родился около 660 г., умер 4 июля 740 г.) произнес проповедь в виде похвального слова (энкомий). В ней святитель Андрей сравнивает подвиг архиепископа Мирликийского Николая с подвигом мучеников Крискента, Диоскорида и Никокла (гл. 9). Крискент пострадал в Мирах в 258–259 гг. при императорах Валериане и Галлиене. Его память 13/26 апреля. Диоскорид – память 13/26 октября, и Фемистокл (или, согласно святителю Андрею Критскому, – Никокл) – память 21 декабря/3 января, пострадали в Мирах в 250–251 гг. при императоре Декии. Сохранилась память еще о нескольких ликийских мучениках: Мефодий, епископ Олимпийский (он же Патарский. – Е.С.), церковный писатель, пострадал в Халкиде в 311–312 гг.; Аффиан из Гаги (рядом с Олимпом) – в Палестине; Лев и Иулиана – 24 июля/6 августа – при Диоклетиане; Парегорий и Лев – в Патаре (память 18 февраля/3 марта) в 178 или 258–259 гг.».
Исследование, проведенное итальянскими учеными под руководством профессора Луиджи Мартино, мощей святителя в Бари в 1953–1957 гг., твердо установило, что св. Николай перенес жестокие пытки и долгое заточение (подтвердив свидетельство византийского агиографа Симеона Метафраста) в гонение Диоклетиана и Галерия, начавшееся в 305 г. Поскольку оно еще не раз будет помянуто на страницах этой книги, приведем бесценное свидетельство очевидца – епископа Евсевия Кесарийского (известного, как «отец церковной истории»), оставленное им в его «Церковной истории»: «Своими глазами видели мы, как молитвенные дома рушили от верха и до самого основания, а Божественные святые книги посередине площади предавали огню; как церковные пастыри постыдно прятались то здесь, то там, как их грубо хватали и как над ними издевались враги… То, что затем произошло, превосходит всякое описание: повсюду попали в заключение тысячные толпы; тюрьмы, построенные издавна для убийц и разрывателей могил, были теперь полны епископов, священников, диаконов, чтецов и заклинателей; места для осужденных за преступление не оставалось… Мы знаем, кто прославился в Палестине, знаем, кто в Тире Финикийском. Кто не будет потрясен, видя, как эти воистину изумительные борцы за веру стойко переносили длительное бичевание и сразу же после него состязание с кровожадными зверями! С изумительной выдержкой встречали эти благородные люди нападение любого зверя: леопарда, медведя той или иной породы, дикого кабана, быка, разъяренных от прижигания каленым железом. Мы и сами присутствовали при этом и видели… Можно было бы удивляться и тем, кто был замучен у себя на родине. Здесь тысячи людей – мужчин, женщин, детей, – презрев эту временную жизнь, вытерпели за учение Спасителя нашего смерть различного рода: одних после “когтей”, дыбы, жестокого бичевания и множества разнообразных пыток, о которых и слушать страшно, предавали огню; других топили в море; иные мужественно подставляли свои головы под мечи палачей; некоторые умирали в пытках; иных уморили голодом, других распинали – или как обычно распинают преступников, или более жестоким способом, пригвождая головой вниз и оставляя в живых, пока они не погибали от голода на самом кресте. Пытки и страдания, которые вынесли мученики в Фиваиде, превосходят всякое описание. Их терзали “когтями” и раковинами, пока они не расставались с жизнью; женщин, привязав за одну ногу, поднимали с помощью каких-то орудий в воздух головой вниз, совершенно обнаженных, ничем не прикрытых, – зрелище для всех глядевших и позорнейшее, и по своей жестокости бесчеловечнейшее. Других привязывали к веткам деревьев: с помощью каких-то приспособлений две самые крепкие ветки притягивали одну к другой, привязывали к каждой ногу мученика; затем ветки отпускали, они принимали свое естественное положение, и человек был раздираем пополам. Все это творилось не несколько дней, не в течение короткого времени, а длилось долгие-долгие годы… Мы находились в тех местах и видели, как в один день разом гибло множество людей: у одних рубили головы, других жгли на костре; мечи, которыми убивали, тупились, железо ломалось; уставали сами палачи, сменявшие друг друга… Маленький фригийский городок, населенный христианами, окружили солдаты и сожгли его дотла вместе с детьми и женщинами, взывавшими к Богу Вседержителю, сожгли потому, что все жители города: сам градоправитель, военачальник с прочими магистратами и весь народ – исповедали себя христианами и не послушались приказа поклониться кумирам… Зачем…описывать многоразличные мучения дивных мучеников? Одних, как в Аравии, зарубили секирами; другим, как в Каппадокии, ломали ноги; иногда подвешивали головой вниз и разводили под ними слабый огонь: люди задыхались в дыму, поднимавшемся от горячих сучьев, как случилось в Месопотамии; а иногда, как в Александрии, им отрезали носы, уши, руки и уродовали другие члены и части тела. Вспоминать ли антиохийских мучеников, которых поджаривали на раскаленных решетках с расчетом не сразу их умертвить, а подольше мучить; другие предпочитали положить в огонь правую руку, чем прикоснуться к мерзкой жертве. Некоторые, избегая испытания и не дожидаясь, пока их схватят враги, бросались вниз с высоты дома; в сравнении с жестокостью безбожников такая смерть казалась счастливым жребием… Страшно слушать, что терпели мученики в Понте: им загоняли под ногти на руках острые тростники и прокалывали насквозь пальцы; расплавив свинец, поливали этим кипящим металлом спину, обжигая нежные части тела… Невозможно пересчитать людей, у которых, вопреки всякому здравому смыслу, выбивали мечом правый глаз, а затем прижигали глазницу, и у которых левая нога от прижиганий суставов переставала действовать. После этого их отправляли в провинцию на медные рудники – не столько для работы, конечно, сколько для изнурения и мучения. Кроме всех этих мучеников, были и еще погибшие в других подвигах. Невозможно их перечислить; мужество их превосходит всякое описание. В таких-то состязаниях просияли по всей вселенной преподобные Христовы мученики, всюду, естественно, поражавшие тех, кто видел их мужество. В них проявлена была воистину Божественная неизреченная сила Спасителя нашего. Назвать каждого по имени было бы долго, вернее, невозможно».
В работе А.В. Бугаевского и архимандрита Владимира (Зорина) «Святитель Николай, архиепископ Мирликийский, Великий Чудотворец. Его жизнь, подвиги и чудотворения, изложенные по древним греческим, латинским и славянским рукописям», сказано: «Упоминание о мучениях святителя Николая на дыбе и о других пытках, а также описание тягот его тюремного заключения имеются у блаженного Симеона Метафраста (гл. 13 – “Он был приговорен к оковам, дыбе и множеству других пыток, а затем вместе с многими христианами”. – вставка Е.С.), в Синаксаре Константинопольской церкви… в “Житии вкратце” (гл. 3) и в энкомии пресвитера Неофита (гл. 26). По заключению профессора Луиджи Мартино, анатомо-антропологические исследования костей грудной клетки и позвоночника святителя Николая свидетельствуют, что святой страдал артрозом позвоночника и, возможно, анкилозом (неподвижностью сустава вследствие сращения суставных поверхностей). Радиологическое исследование черепа выявило внутреннее костное уплотнение черепной коробки, весьма обширное и ярко выраженное (perostosis endocramosica diffusa). Профессор Л. Мартино полагает, что указанные костные изменения должны объясняться долгим влиянием холода и сырости, которым святитель подвергался во время многолетнего томлении в тюремных помещениях, куда он был заключен в возрасте около 50 лет». Кроме того, результаты обследования в 2005 г. были направлены на судмедэкспертизу в Англию, и тогда появились дополнительные сведения не только о росте святителя (1 м 52 см – в древности люди были, кстати, меньше ростом, чем теперь, достаточно посмотреть на некоторые средневековые доспехи), но и о том, что у него был перебит нос (сильно повреждены кости между глаз) – еще одно свидетельство перенесенных святителем истязаний.
Интересно, что сохранилось ходатайство ликийских язычников, направленное в 311 г. (как раз в этот год или в 313-м свят. Николай вышел на свободу) власти, о продолжении преследования христиан (высечено на камне города Ариканды): «Спасителям всего племени и рода человеческого августам цезарям Галерию Валерию Максимиану, Флавию Константину и Валерию Лициниану Лицинию от народа Ликии и Памфилии прошение и моление. Мы уже удостоились человеколюбивых благодеяний ваших богов-гениев и радеем о служении им. О божественнейшие императоры, всегда заботясь о благополучии вас, всепобеждающих владык, мы решили, что нам должно прибегнуть к вашей бессмертной царственности и попросить, чтобы уже давно безумствующие христиане, которые и до сих пор сохранили ту же болезнь, наконец, остановились и никакими своими пустыми новшествами не преступали должное почитание богов. Это непременно было бы исполнено, если бы вы не воспрепятствовали беззаконным деяниям безбожников и вашим божественным и вечным указом повелели всем им отречься от их веры. Да будут все они принуждены почитать культ ваших гениев ради вашего вечного и бессмертного царствия, что, как очевидно, было бы особенно полезно всем вашим людям».
Добавим к списку уроженцев Ликии еще таких знаменитых святых, как мученик Христофор («псоглавец», III век) и св. прп. Герасим Иорданский (тот самый, что дружил со львом, V век). В истории философии остался славен неоплатоник Прокл (412–485 гг.), который хотя и родился в Константинополе, но от ликийских родителей и в раннем детстве был увезен на родину, где воспитывался и обучался. Он основал афинскую школу неплатонизма, просуществовавшую до 529 г.
Что же представляют собой Миры Ликийские сейчас? Этот город существует и ныне, только под турецким названием Демре, так как уже почти тысячу лет находится под турецкой властью. Доступная на сегодня для исследования часть древнего города находится чуть в стороне от основной застройки и является сейчас археологическим памятником. Большая же часть Мир занесена песком и илом моря и реки Мирос, поверх которых отстроились турки (совершенно недавно раскопан удивительный византийский храм!). Высоко на горе видны укрепления акрополя; сами срезы гор источены многочисленными прямоугольными вытянутыми вверх отверстиями: это гробницы, в которых некогда покоились жители союзного Родосского государства; все захоронения давным-давно разграблены, в склепах нет даже костей, и только потолки до сих пор чернеют копотью от факелов грабителей. Интересна древняя традиция: когда умирал или погибал муж, его вдова должна была продемонстрировать ликийскому обществу свою любовь к покойному, что можно было сделать двумя путями: либо последовать за покойным, либо, смешав часть его праха с вином, выпить.
Отметим еще, что, наряду с выдолбленными в горах могилами, ликийцы любили обустраивать саркофаги в виде перевернутых кверху днищем каменных лодок (без оконечностей) на высоких постаментах. Почва Ликии весьма скудна, поэтому вся жизнь ликийцев была связана с морем. Это и символизировала перевернутая лодка – что жизненное плавание завершилось…
Но вернемся к горному некрополю. В нем особо примечателен надмогильный барельеф с двумя ликийскими воинами. Около него, внизу, расположены руины гигантского греко-римского театра II века н. э. 29 его рядов вмещали некогда 9—10 тысяч зрителей. В последнее время он был еще больше раскопан, явив свету чудесные мощные арки. В стороне от этого археологического парка и находится церковь Св. Николая Чудотворца – вернее, целый комплекс, состоящий из трех частей. Первая часть располагается на открытом месте и представляет собою раскопки древнего храма Артемиды, который был частью разобран, частью перестроен при возведении христианской церкви; там сохраняется камень с греческой надписью, упоминающей Артемиду (в 2013 г. автор этого камня уже не обнаружил, зато в 2018 г. в галерее около него обнаружился другой прелюбопытнейший экспонат – фрагмент колонны с античным расписанием движения кораблей по ликийским портам). Рядом – руины IV–V веков, по сути, и являющиеся руинами той церкви, где служил и был погребен св. Николай. Сохранились стены храма, местами кровля, остатки росписей и мозаик; наиболее интересно типичное византийское тройное окно в апсиде. Рядом с руинами этой церкви стоит более поздняя постройка, ориентировочно VIII века; известно, что ее восстанавливали император Константин Мономах в XI веке и русские цари Николай Первый и Александр Второй. Принято считать, что храм между временем Мономаха и явившими его вновь свету раскопками XIX века пребывал в запустении и так за столетия и скрылся под землей, однако турки сейчас, видимо, справедливо утверждают, что они, мол, с самого начала своего владычества позволяли жителям Мир по-прежнему молиться в ней и поддерживать в благопристойном состоянии, и храм погубило не завоевание, а последующее небрежение жителей и общее запустение Мир. Известно, что в 1361 г. войска кипрского короля-крестоносца Петра Первого ненадолго захватили Миры Ликийские и вывезли в Фамагусту (на Кипре) чтимую икону свт. Николая, поместив ее в местном готическом соборе (о нем поговорим в 4-й части), – значит, можно предположить, что еще в то время церковь Св. Николая худо-бедно еще функционировала. Кипрский хронист Леонтий Махерас так пишет об этом в своей «Повести о сладкой земле Кипр»: «Во вторник 9 мая 1362 г. после Рождества Христова король отправил 4 галеры, 6 тафоресс и 4 корсарских корабля. Он решил поменять капитана. Он отправил сира Жана де Сюра, адмирала, в Атталию в качестве капитана, на место капитана, который имел титул туркопольера, и отправил им много людей, оружия и продовольствия, чтобы поддержать их. Адмирал отдал письма капитану. Затем адмирал взял корабли и пошел в Миру, где был Св. Николай, высадился на берег и осадил [турок]. С помощью Бога он взял крепость и [опустошил, насколько мог]; он взял икону великого Николая, привез ее в Фамагусту и поместил в латинскую церковь Св. Николая. И вернулся в Атталию. Затем он высадился на берег и принял крепость у капитана. А когда адмирал покинул Миру, он бросил огонь и сжег крепость».