Святыни
Шрифт:
В десятый день сражения Иешуа пришлось призвать на помощь всю древнейшую магию, чтобы вернуть к жизни своего дядю Иосифа, которого жестоко изранило одно из чудовищ. Под изумленными взглядами воинов мальчик опустился на колени посреди разрушенной фоморами деревни, возложил руки на дымившиеся раны на груди Иосифа и обратил лицо к небесам. Те, кто стоял к нему ближе, видели, как шевелились его губы в беззвучной молитве, но никто не мог разобрать ни единого слова. Спустя несколько мгновений Иосиф открыл глаза и сел, прижимая руки к груди, на которой виднелись побелевшие шрамы. После того многие умоляли Иешуа вернуть к жизни сыновей, братьев или возлюбленных, однако он неизменно отвечал отказом, а когда огромный, закаленный в битвах воин стал угрожать ему кинжалом, мальчик спокойно коснулся клинка,
Иосиф, пошатываясь, поднялся на ноги. Его лоб перерезал длинный шрам, из ноздрей текла кровь.
— Так было нужно? — с горечью спросил он, сплюнув кровь.
Иешуа огляделся. Повсюду лежали тела людей и фоморов... среди них было множество детских тел.
Оставалось последнее убежище тварей, они укрылись в болотистой долине в тени остроконечных гор. В крохотной деревушке за частоколом и высокой каменной стеной демоны нашли последний приют и всеми силами пытались не допустить людей к крошечному проходу между двумя мирами. Сквозь этот проход демоны могли проскальзывать только поодиночке и отнюдь не часто. Фоморы перенесли в эту деревушку всех своих пленников: две с половиной тысячи женщин и мужчин; женщин было больше, как на подбор, молодые и красивые. Демонам было известно все о силе, таившейся в невинных душах и живой плоти. Однако чудовищам не удалось совершить жертвоприношение. Иешуа поднялся на ближайшую гору и призвал на помощь небесный огонь. Душераздирающие вопли демонов и людей отдавались горным эхом.
— Да, так было нужно, — проговорил Иешуа. — Именно отсюда демоны проникают в наш мир. Нынче, в самую долгую ночь, когда преграды между мирами становятся почти призрачными, фоморы попытаются принести в жертву плененных людей. Если это у них получится, то проход между мирами увеличится, и даже я не смогу удержать демонов в повиновении.
— Ты должен увидеть еще кое-что, — произнес Иосиф и быстро отвернулся, чтобы мальчик не успел заметить выражения ненависти в его глазах.
Он повел Иешуа и его телохранителей по дымившимся остаткам деревни. Один из телохранителей увидел обгоревшее тело человека, который корчился в предсмертных судорогах, обескровленные губы были раскрыты в безмолвном крике, а лицо являло собой ужасающую черную маску. Телохранитель пронзил копьем извивавшееся тело, не задумываясь о том, кому он дарил смерть — человеку или демону.
Посреди деревни находился глубокий колодец идеально круглой формы, обложенный глиной и желтоватым кирпичом. Судя по всему, возле колодца дрались насмерть, земля вокруг была скользкой, пропитанной ядовитой кровью тварей. Иосиф подошел к колодцу и указал вниз. Мальчик перегнулся через край колодца и внезапно отпрянул.
— Что здесь случилось? — спросил он, глядя на Иосифа широко распахнутыми глазами.
Иосиф покачал головой.
— Колодец заполнен телами умерщвленных детей — вот и все, что мне известно. Одному только Богу ведомо, сколько душ нашло здесь последнее пристанище. Возможно, чудовища наложили проклятие на этот колодец, возможно, что в нем существует живая душа.
Глубоко вдохнув, Иешуа снова перегнулся через глиняный барьер и заглянул в глубину колодца. На поверхности воды виднелись жирные пятна, по краям плавали обрывки человеческой кожи.
— Здесь то самое место, — прошептал мальчик. — Здесь проход. — Он отступил от колодца, прикрыв глаза ладонью. Этот колодец они могли бы доверху заполнить детскими телами, умертвить остальных детей и разбросать их тела вокруг, и тогда сегодня вечером все вокруг загорелось бы само собой. Деревня могла бы превратиться в огромный погребальный костер, а после освобожденная энергия изменила бы сущность миров и открыла бы проход для чудовищ. — Голос мальчика звучал еле слышно. — Мы успели вовремя.
— Можем мы запечатать проход? — спросил Иосиф.
— Может быть, — задумчиво отозвался Иешуа.
Он опять перегнулся через глиняный обод и взглянул в глубь колодца. Из темной глубины протянулась когтистая лапа и схватила мальчика за горло.
Двое из телохранителей завороженно всматривались в маслянистую воду, но еще двое стремительно отсекли страшную лапу по локоть. Уже омертвевшие когти продолжали сдавливать горло мальчика; но вот они разжались, лапа упала на землю и стала извиваться и скрести когтями камни. Один из телохранителей брезгливо раздавил ее сапогом.
— Я чувствую их присутствие, — произнес Иешуа, потирая шею. — Все их надежды потерпели крушение, однако они слишком близко... очень близко, и это целое огромное воинство, ты даже не можешь себе представить, насколько оно огромно. Они способны навсегда стереть человечество с лица земли.
Из темной глубины колодца вынырнули еще два демона, своим обличьем напоминавшие женщин. Однако они не успели выбраться из колодца: телохранители расправились с ними.
— Я не способен полностью заделать этот проход, — тихо сказал Иешуа, — но я мог бы запечатать его. — Он взглянул на дядю. — Но кто-то должен оставаться здесь, чтобы охранять печати.
— Колодец закрыли, а землю вокруг мальчик заговорил с помощью древних магических заклинаний, — спокойно продолжал Эмброуз. За время его рассказа утро успело перейти в полдень, и теперь свет, просачивавшийся сквозь завесу листвы, окрашивал всю пещеру в изумрудный цвет. — После этого Иешуа велел принести тринадцать предметов, предназначавшихся его дядей для торговли с британцами: нож, чашу, точильный камень, красивый плащ из птичьих перьев, рог... меч, — с улыбкой добавил старик. — Мальчик произнес еще одно заклятие, с помощью которого связал землю вокруг колодца, а потом освятил тринадцать предметов. Все они стали ключами к миру демонов; теперь только эти тринадцать ключей могли сломать тринадцать печатей, которыми он окружил колодец. После этого Иешуа выбрал тринадцать мужчин и женщин и распределил между ними Святыни. До тех пор, пока они могли хранить Святыни и верить в их могущество, им самим должна была сопутствовать удача; Святыни должны были передаваться от отца к сыну, от матери к дочери, и эту линию нельзя было разрывать... Однако Хранители не должны были ни продавать реликвии, ни вывозить их из страны. Тогда мальчик сделал своего дядю Иосифа Стражем Святынь, поручив ему наблюдать за Хранителями... и даровал ему вечную жизнь, чтобы демоны никогда не смогли больше проникнуть в мир людей. — Эмброуз негромко рассмеялся. — Конечно, поначалу Иосиф отнесся к этому скептически, однако позже, намного позже, когда римляне убили Иешуа, Иосиф вернулся в британскую землю и принял свое предназначение. Он написал первый закон о Святынях. Конечно, никому не известно, что здесь правда. Однако во многом из того, что я вам рассказал, есть смысл. В течение многих веков Святыни заняли основное место в британском фольклоре, меч...
— Экскалибур, — вырвалось у Грега.
Эмброуз покачал головой.
— Экскалибур нес на себе проклятие Вэйланда с тех пор, как его выковал кузнец. Его закалили кровью невинных детей. Своим владельцам он приносил гибель и разорение. Артур мог бы стать великим, однако когда он потерял невинность и веру, Меч из Камня разбился. Тогда он принял дар от Озерной Леди, но принял его себе на беду.
— Я думала, что Мечом в Камне был Экскалибур, — сказала Элайн.
Эмброуз опять отрицательно покачал головой.
— Это два совершенно разных оружия: одно создано светом, другое — тьмой. — Протянув руку, он показал на сломанный меч в руках Грега. — Хотя у него множество имен, когда-то он был Мечом в Камне. — Меч на короткое мгновение блеснул мерцающим светом.
Эмброуз вновь опустился в каменное кресло, и, когда стало ясно, что он не собирался больше ничего рассказывать, заговорил Грег:
— Все это... невероятно.
— Ты недоверчив, — улыбнулся старик. — Какие еще тебе нужны доказательства? Самое главное доказательство ты держишь в руках. Те, кого ты убил, были преданы демонам, и ты видел их истинные черные души.