Связь сердец. Том 1. Случайные люди
Шрифт:
– Я… я вам… просто не могу доверять.
Вот такие неожиданные слова она произнесла.
– Два человека обмениваются собой, иными словами, [тело] и в то же время [общественное положение] одного занимает другой. Ты отдаешь себе отчет, что это значит?
Голос Инабы прозвучал настолько зловеще, что Тайти чуточку занервничал.
– В это время можно совершить любое преступление, что угодно, и вся, абсолютно вся ответственность будет лежать на «истинном владельце тела». Можно сколько угодно переваливать на других ответственность за то, что делаешь сам. Если кто-то хочет кого-то убить, он может убить. Если хочет украсть – может украсть. Если хочет изнасиловать – может изнасиловать.
– Но… это значит, он сделает плохо истинному владельцу тела –
– А на других людей ему плевать, – холодным голосом перебила Инаба. – …Ну, насчет преступления я, возможно, преувеличила, но, если в результате обмена двое оказываются в домах друг друга, они могут свободно обшарить весь дом и найти какие-то секреты, забрать немножко денег, все такое – разве нет?
– Ну да… это все возможно, конечно, но…
– Я все время думаю, не сделаете ли вы что-то подобное, не устроите ли что-нибудь, пока сидите в [моем теле]. Когда я об этом думаю, мне так страшно, что я даже не могу спать ночью.
Да, под глазами у нее виднелись тени, которых прежде не было.
– А больше всего я ненавижу – саму себя. За это свое воображение. Даже думаю, что лучше умереть. Я ведь вас всех считаю своими друзьями. Я отлично понимаю, что вы такого не сделаете. Это… правда. Тебе может показаться, что я сама себе противоречу, но все равно поверь мне. …Хотя это неважно. Так вот, я это все понимаю, но все равно продолжаю крутить в голове все эти «если». Когда после очередного обмена возвращаюсь в себя, всякий раз не могу сдержаться – проверяю, не случилось ли чего. Мне страшно… показывать вам эту уродливую часть самой себя.
Монолог Инабы длился и длился, она словно выплескивала его из себя.
– Я раньше думала, что у всех людей в той или иной степени есть эта черточка. Сколько бы мы ни делали вид, что всем доверяем, в глубине души все равно ведь немного сомневаемся, правда? Но когда начались обмены, я поняла. Вы, ребята, в самом деле доверяете всем, в том числе мне, да? По-моему, вы совершенно не боитесь, да? …Тогда что я такое?
Она не «не верила», она «не могла верить». Хотя «ей верили», хотя она «пыталась верить», но «не могла». Тайти мог только догадываться, как ее это терзало.
– Но, Инаба… даже если все так, мы все равно тебя вовсе не ненавидим.
Да, даже если у Инабы такое в голове, все равно она остается Инабой, и…
– Даже если ты не возненавидишь меня сразу и резко, неужели будешь относиться так же, как раньше?
– Ну…
– Я, по крайней мере, уже не смогу. Я не настолько бесчувственная, чтобы сказать человеку, который мне доверяет, что не могу ему верить, а потом вести себя так, как будто ничего и не было.
Если Инаба сейчас высказала свои истинные мысли, то Тайти и остальные, как бы ни раздумывали, поделать ничего не смогут.
Инаба легонько вдохнула и положила руку на грудь. В следующих ее словах прозвучала решимость.
– Я даже своей семье не доверяю – вообще никому в целом мире. Поэтому все для меня «враги». А вы, ребята, самые главные «враги» среди них всех. Наверное… если бы не моя надменность, вы бы мне доверяли больше, чем кому-либо другому. …Если бы я просто была абсолютно недоверчивой ко всем, возможно, это было бы лучше. Даже если я в определенном смысле не верю людям, это не значит, что я их ненавижу; думаю, я вполне могу веселиться, как все… И вот эта моя половинчатость меня сейчас и грызет все время.
Завершив свой монолог словами «ну вот я и высказалась», Инаба самоуничижительно улыбнулась.
– Тогда… – начал было Тайти, но тут же остановился. Увидев это, Инаба приподняла уголки рта. Это была очень печальная улыбка.
– Чтоб ты знал: ты не придумаешь, как меня спасти, сколько бы ни старался. Потому что я всегда была такой.
И, точно в Инабе что-то странным образом переключилось, она стала лихорадочно выплевывать фразу за фразой:
– У меня нет травмы вроде тех, что у Юи и у Иори. …Персонажи из книжек часто становятся не очень приятными личностями после того, как проживают трудную жизнь, правда? И люди, которые на это смотрят, жалеют их. Но, по-моему, это все равно счастье. Потому что, серьезно, они ведь не без причины такими стали, да? Раз так, их можно спасти. Такая травма – это более-менее ничего; правда, это только книжки. Но как можно помочь тем, у кого такой травмы нет? Единственная причина – человек такой, потому что он таким родился. И значит, спасти его нельзя. Если попытаться выправить то, что в человеке с рождения, он просто перестанет быть самим собой. …И это было бы самым ужасным, тебе не кажется?
Тут Инаба вдруг замахала руками перед лицом со словами «только я не хочу изображать какую-то там героиню трагедии». Потом продолжила прежним тоном:
– Это, конечно, мое личное мнение, но в реальности у большинства людей нет таких четких и драматичных травм, как у книжных персонажей. Конечно, я не могу сказать, что у того, что произошло со мной, совсем не было никаких внешних причин. Однако у большинства людей нет особых шансов, они «такие» чисто потому, что такими родились. В книжках эти причины просто вводят, чтобы их можно было «превозмогать». Но в жизни, в реальности, мне кажется, почти всегда спасения нет, это «истории, которые никогда не станут книжными историями». В нашем мире мало что и мало кого можно спасти. В этом смысле, возможно, и ты, самопожертвовательный олух, безнадежен. Ты ведь тоже всегда был таким, да?
Если следовать теории Инабы, так оно и есть. Те, кто может спасать и кого можно спасать, встречаются редко.
Значит, и Тайти тоже…
– Да… человека, у которого нет никакой травмы, спасти от этого, наверно, нельзя.
Он не считал, что слова Инабы ошибочны. Но… что они верны, он тоже не считал.
Нет – не хотел считать, что они верны. Потому что такой мир казался ему слишком фальшивым.
Однако внезапно Тайти осознал кое-что.
Если он скажет это кое-что, разозлится ли Инаба? Но, несмотря на эту мысль, он все же решился. Что бы ни было, что бы ни случилось, все равно необходимо двигаться вперед.
Это его долг как человека, вынудившего Инабу высказать наконец все, что она до сих пор старательно прятала, упорно не желала раскрывать.
– Но это потому, что спасать тебя и не нужно?
Не слишком ли он оптимистичен?
– Хаа? – Инаба прищурилась и одарила Тайти подозрительным взглядом.
– Потому что я думаю – характер, который у человека с самого начала, – это совершенно не проблема.
Да. Ведь все, что у человека есть от рождения, – это то, что присудил ему бог.