Связь

Хельман Ольга

– Действительно хочешь их влить в нашу компанию? – спросила Венди, разглядывая свой маникюр.

Хизер прищурилась и посмотрела на Венди неодобрительным взглядом.

– В мою компанию, – отрезала резко. – Точнее «нашей» компанией может назвать тут любой сидящий, кроме тебя. То, что ты трешься рядом с моим братом, это не значит, что мы твоя компания тоже и это не дает тебе права высказывать свое мнение.

– Ты всю свою жизнь будешь на меня злиться? Я же попросила раз двести прощения, – в ее глазах читалась ярость

в вперемешку с обидой. – Я всегда была частью этой компании! Ты не можешь мне говорить этого.

– Венди, предателей не прощают. То, что тебя простили другие, не значит, что тебя простила и я, – глаза Хизер в один момент стали такими же холодными и бесчувственными, какие были всегда у ее брата. – В первую очередь ты предала нашу с тобой дружбу, это очень омерзительно и низко, а еще хуже всего этого то, что ты как ни в чем не бывало начала встречаться с моим братом. – ее глаза стали такими же ярко-холодными и стеклянными. – Конечно же я могла бы простить твой безрассудный косяк, но то, что ты делала в нашей дружбе – никогда!

– Мои извинения для тебя ничего не значат?

– Ты не способна извиняться, в тебе ни капли сожаления и принятия вины. Это все показало мне какой ты на самом деле вампир.

Сидящие за столом делали вид, что не слышат их разговора. Но не услышать этого было невозможно. Все притихли, стараясь не вмешиваться. Венди опустила обратно свой взгляд на маникюр, не желая больше ничего говорить. По ее взгляду было видно, что ей есть много чего еще высказать, также это было и понятно по Хизер. Было ощущение, что ей хотелось высказаться по-другому, не подбирая деликатных слов и сказать все напрямую, и если бы они были наедине, то она бы так и сделала.

– Приходите, будем вам рады, – Хизер снова повернулась к нам и ее взгляд наполнился жизнерадостной искрой.

– Спасибо, – я совсем забыла, что до этого речь шла о вечеринке.

– Мы обязательно придем. – добавила Джул.

За столом оставалась напряженная и давящая тишина. Я за все это время ни разу не притронулась к завтраку. Поэтому взяла свой круассан с вишневой начинкой и надкусила его, но кусок не лез в горло.

– Либо в академии скоро закончатся круассаны либо у нас на столе скоро вырастет Эйфелева башня, – Кристиан посмотрел на то, как я кусаю хлебобулочное изделие.

Кусок, который я с трудом проглотила, застрял в горле от его совсем не смешных и уже надоедливых шуток. Сегодня я вообще не могла спокойно на это все реагировать. Я хотела лишь одного: чтобы он замолчал и больше никогда не отшучивался. Либо его шутки настолько надоели, что не могла уже их нормально воспринимать, либо сегодня просто был такой день и я слишком остро на них реагировала. До сегодняшнего дня я действительно не реагировала на них так остро, но сегодня не могла их игнорировать, меня переполнял гнев и раздражение.

– C'est la vie (такова жизнь) – Случайно я ответила

на французском, перепутав языки.

– Faut vraiment arreter de manger des croissants (тебе действительно нужно перестать есть круассаны) – ответил Кристиан с самодовольной улыбкой.

Очередной кусок завтрака застрял у меня в горле. Я даже не думала, что он поймёт меня, а тут оказалось, что он знал французский и еще ко всему у него неплохой акцент. Акцент у него был очень даже хорошим, почти тянул до идеального.

– Le coeur a toujours ses raisons (у сердца свои законы) Le coeur qui soupire n’a pas ce qu’il desire (сердце вздыхает по тому, кого желает)

– Est-ce que tu parles de moi? (ты говоришь обо мне?) – он снова ухмыльнулся.

– Non! je parle des croissants (Нет! Я говорю о круассанах) – я закатила глаза. – comment savez-vous le francais!? (откуда ты знаешь французский?)

Все вокруг смотрели на нас хлопающими и удивленными глазами, не понимая, о чем мы говорили. Венди сверлила нас слишком ревнующим и злым взглядом. Кристиан так и не ответил на мой вопрос, он гордо поднял бокал с кровью и сделал пару глотков. У него был вид, который говорил о том, что он доволен собой, в принципе, как и всегда.

– Какой же французский красивый язык, – мечтательно сказала Джулия. – Язык любви.

Если бы она понимала, о чем мы говорили, то не думала бы так. Хотя французский действительно красивый язык любви.

После завтрака мы с Джулией направились обратно на занятия. Мы зашли в кабинет и сели на свободные места. В аудитории было много живых растений и все экзотического вида. Из-за большой растительности в кабинете было очень уютно, мы словно оказались в небольших и скромных джунглях.

– Что это было? – прошептала Джулия.

– Ты про что? – я похлопала глазами.

– Ну с Кристианом, о чем вы говорили? От вас будто бы исходили искры, но не понимаю какие.

– Какие еще искры? Искры неприязни? Он как обычно шутил кретинские шутки.

– Но звучало красиво! Будто вы признавались друг-другу в любви.

– Да, признавались вот в такой своеобразной любви.

– Но искры были другие, не знаю, как объяснить, – она прищурила глаза. – Да вам обоим нравится это!

– Что нравится?

– Ему цеплять тебя, а тебе его штуки и также колко на них отвечать.

– Мне они совершенно не нравятся, – я слегла скривила свое лицо.

Меня правда они раздражали. А если нет, то никаких положительных эмоций они точно не вызывали. Я не понимала, с чего она вообще это взяла.

– Можешь и дальше так думать. Но я видела эти искры! К тому же, если бы они тебе так сильно не нравились, ты бы давно заткнула ему рот или просто вообще бы ничего не отвечала.

– Ему невозможно закрыть рот, это же очевидно. Где ты видела нахалов, которым можно закрыть рот? А не отвечать я просто не могу.