Связанная с киборгом
Шрифт:
Ветви переплетались подобно паутине, создавая своеобразную колыбель длиною в несколько метров и столько же в ширину. Кровать для их совместной ночи.
– Здесь довольно уютно, – пробормотал Брок.
– Дай мне осмотреть ожоги.
– Пиа…
– Не «Пийкай». Подай сумку.
– Медицинское лечение не поможет.
– Об этом судить мне.
«Черт. Здесь нечем ее отвлечь», – Брок с покорностью передал сумку.
Пенелопа покопалась в ней и извлекла аптечку.
–
– Оно мне не нужно.
– Ты уже доказал насколько крут. И я это признаю. А теперь снимай рубашку, – бескомпромиссная интонация Пиа дала Броку ясно понять, что женщина больше не принимает никаких отсрочек.
Уже опустилась ночь, а деревья заслоняли большую часть света от лун-близняшек. Навряд ли Пенелопа сможет разглядеть хоть что-то, поэтому выбранное время для осмотра казалось удачным. Брок повел плечами и скинул рубашку, пока Пиа по-прежнему что-то искала в сумке. Затем сел поудобнее и подставил ей спину.
Клик.
Тьма развеялась от вспышки света. Оказывается, Пиа нашла и включила фонарик.
– Великая Вселенная! – ахнула она.
«Черт. Черт. Черт».
ГЛАВА 10
Брок действовал жестко, как настоящий мужчина, каковым и являлся, ведь она видела его спину после того, как та загорелась. На его теле расплавилась рубашка. И Пенелопа до сих пор удивлялась, как он перенес их поход через лес. Этот мужчина обладал стойкостью, каковой не было ни у одного человека, встреченного ею за всю жизнь.
На данный момент Пенелопа могла только накачать его обезболивающим, настоять на перевязке ран для предотвращения попадания инфекции и вопреки всему надеяться, что помощь прибудет как можно скорее.
Слава богу, она додумалась захватить с шаттла фонарь. Видимо, его потерял лже-капитан во время побега, а она нашла на полу рядом с капсулой и засунула в большую сумку.
Если бы она догадалась взять ПирКом, их бы уже спасли, а Брока лечили в медчасти квалифицированные врачи.
Набравшись смелости для предстоящего зрелища, Пенелопа включила свет.
– Великая Вселенная! – Пиа чуть не выронила фонарь. – Брок… ох Вселенная!
Ожоги исчезли, а поврежденное место затянулось свежей розовой сияющей кожей. Но как такое возможно? Ведь всего несколько часов назад спина кровоточила, обгорев от дермы, эпидермиса и подкожно-жировой клетчатки до мышц и тканей.
Пиа протерла глаза.
– Твои ожоги зажили! – она робко дотронулась до спины Брока, и он напрягся. – Больно?
– Нет, – ей показалось, будто Брок произнес это сквозь стиснутые зубы.
В недоумении Пиа провела пальцами по коже.
– Видишь, я же говорил, что все не так уж и плохо, – Брок отдернул плечо, будто избегая ее прикосновений. –
– Неправда! – Пиа отчетливо помнила поврежденную плоть. И то пламя! Вся его спина была объята огнем. И состояние его рубашки это доказывало. Хотя рукава и ткань спереди были целыми, но все задняя часть расплавилась. Он должен был получить хоть какие-то травмы, даже если и не ожог третьей степени.
– Тогда почему у меня нет ран? – спросил Брок.
– Не знаю.
– А ты не думала, что из-за стресса от покушения и аварийной посадки ты просто ошиблась? – он сделал паузу. – Ведь если бы у меня были настолько серьезные травмы, я бы до сих пор не исцелился, верно?
– Но… но… – Пиа замолчала, резко закрыв рот.
– Да, моя рубашка загорелась, но ты потушила ее, прежде чем пламя нанесло непоправимый вред.
Пенелопа зажмурилась. За прошедшие несколько часов у него бы не смогла образоваться новая кожа. Кажется, она все это время считала, что видела то, чего на самом деле не было. А кожа покраснела из-за легкого ожога.
Ее уверенность разбилась в дребезги, оставляя Пиа в полнейшей растерянности.
– Я запуталась, – выдохнула она. Покушение, аварийная посадка шаттла, их затруднительная ситуация, потеря здравого рассудка – для нее этого было слишком много. И в итоге Пенелопа расплакалась.
– Эй, эй, – Брок забрал фонарик, выключил его и обнял Пенелопу. Он зарылся руками в ее волосы, которые спутались так же, как и эмоции Пиа. – Все будет хорошо.
– Нет, не будет. Потому что я б-буду м-мертвым... камнем на твоей шее.
Брок рассмеялся.
– Ты путаешь метафоры. Есть про камень, а есть про мертвый груз.8
– Вот видишь? Я ничего не могу сделать правильно.
Крепкие и надежные объятия Брока навели Пиа на мысли о его поцелуях. Но он просто продолжал обнимать ее, и это подтверждало, как она облажалась, притворяясь несчастной – хотя ей и не пришлось сильно стараться.
Для того чтобы освободиться ей пришлось толкнуть его в грудь.
– Не двигайся, – Брок еще сильнее стиснул ее, а Пенелопе и не требовалось еще большего поощрения, поэтому она тоже обняла его за талию и зарылась лицом в изгиб шеи. Сейчас она оказалась там, где так давно желала.
Пенелопа никогда не испытывала неприязнь к этому мужчине. Она любила его со всей юной пылкостью и пыталась всеми силами привлечь внимание Брока, заставить рассмотреть в ней нечто большее, чем просто подзащитную. Однако он так ни разу и не заметил Пенелопу. Боль от отказа переросла в гнев. И она прогнала его прочь, чуть не разрушив ему жизнь.
Теперь же Пиа стала старше и мудрее, но все равно оставалась его подопечной: обязательством, бременем.
«Тогда зачем было меня целовать?»