Связанные навеки

Серова Марина Сергеевна

Не успела я нажать на звонок квартиры номер девять, как дверь тут же открыли. Хрупкая миловидная женщина лет пятидесяти с небольшим смотрела на меня с доброжелательным любопытством.

– Вы Идочкина племянница? – первой задала вопрос Катерина.

– Не совсем, – призналась я, – но к вам я именно по поводу Иды.

– Как Ида себя чувствует? Вы в больнице у нее были? Что же я вас на пороге держу? Проходите, пожалуйста, в квартиру. Там все и расскажете.

Переступив порог, я протянула Катерине пакет:

– Я тут для Иды продуктов накупила, а врачи говорят, что ее еще долго в больнице продержат. Вы уж не откажите мне в любезности, примите в качестве гостинца. Не пропадать же продуктам.

Катерина

оживилась. Отнекиваясь для порядка, она принялась разгружать пакеты, не забывая разглядывать фирму производителя и срок годности, будто выбирала съестные припасы в самом магазине.

– Ну что вы, оставили бы себе. Я такое количество и не съем. Разве что сыну скормлю. Молодые люди в его возрасте имеют завидный аппетит. Не успеешь холодильник забить, через неделю смотришь, а полки уж пустые.

– Вот и отлично. Ида была бы довольна. В мой прошлый визит она о вас очень тепло отзывалась. Говорила, что вы ее часто выручаете, заботитесь о ней.

– Что правда то правда, – Катерина зарделась. – Мы с Идой живем душа в душу. Никогда не ссоримся. А чего нам делить? У нее свое хозяйство, у меня свое.

– Скажите, в тот день, когда у Иды случилось несчастье, вы были дома? – спросила я, когда Катерина закончила изучать продукты и мы перешли в гостиную.

– К сожалению, нет. Я в тот день работала. Вернулась, как обычно, к шести часам. Замоталась за смену, еле ноги волочила. Я на почте работаю, телеграммы, пенсию разношу. Так за смену, бывает, столько километров протопаешь! К концу дня ноги гудят, как телеграфные провода в хороший ураган. Пока в себя пришла, пока ужин приготовила… Потом слышу, за стеной странное оживление. Ида ведь уединенно живет. У нее и гости-то – большая редкость. Я сначала подумала, что она у себя вечеринку устраивает. А потом думаю: странно это. Шагов слышно много, голоса незнакомые, а музыку не включают. Забеспокоилась. Пойду, думаю, поинтересуюсь, не нужно ли чего. На площадку вышла, а там полиции полно. Вверх-вниз по этажам бегают, в квартиры звонят, соседей расспрашивают. Я к Иде. «Что стряслось?» – спрашиваю. А она мне: «Брошь мою выкрали! Единственной радости лишили!» И в слезы. А потом меня полицейские из квартиры выдворили. Тайна следствия у них, видите ли. Какие тут тайны могут быть? У Иды от меня отродясь секретов не было!

– Больше Ида вам ничего не успела рассказать? Может, приходил к ней кто-то?

– Не успела она ничего рассказать. Про вас только обмолвилась. Сказала, что племянница из Тарасова к ней приезжала. Только в обед уехать успела, а тут такое!

– А про племянника своего она вам ничего не рассказывала? Был он у нее в тот день?

– Это который непутевый?

Я кивнула. Катерина презрительно поджала губы.

– Конечно, Константина в этот день в квартире не было и быть не могло! Ида раз и навсегда дала ему от ворот поворот. Будет она, женщина благородного происхождения, якшаться со всякой уголовщиной! Да ее чуть кондрашка не хватила, когда узнала, чем ее племянничек на жизнь себе зарабатывает!

– И чем же Константин зарабатывает на жизнь?

– Не знаю, как раньше, а в нашем городе связался он с Бобылем, это местный авторитет. Его все знают. Раньше он грабежом промышлял. Сейчас в бизнесмены подался. Только как был бандитом, так и остался. И Константин туда же. Один срок отсидел – мало ему. У нас все уверены: пропажа броши – его рук дело. Не приняла его Ида, он и отомстил. Дождался, когда она из квартиры уйдет, и залез в дом. Брошь выкрал он, больше некому, – уверенно заключила Катерина.

– Интересно, а кто Иду насчет Константина просветил? Не сам же он ей пикантные подробности своей биографии выложил?

– Не сам, это верно. Только слухами земля полнится. Городок у нас небольшой. Все друг друга знают. Приезжих в городе немного. Ну, если курортных в расчет не

брать. А к приезжим всегда пристальное внимание. У нас здесь развлечений мало. Вот кумушки и любопытствуют насчет новых лиц.

– А про Константина кто конкретно новость принес?

– Клавка из тридцатой. У нее муж на рынке работает, приятельствует с участковым, с тем, к чьему участку рынок относится. А тот с братками Бобыля пересекается. Так вот, эти братки ему про Константина и напели, когда он новеньким интересоваться начал. Он Клавкиному мужу рассказал. А потом, когда Константин к Иде заявился, Клавкин муж ее предупредил, чтобы поосторожней была. Клавка мне рассказала, а уж Иду я предупредила. А как промолчишь? Ведь мало ли что уголовник с одинокой женщиной сотворить может? Так и получилось! Хорошо, хоть сама Ида жива осталась. А не предупреди я ее вовремя, могло и хуже закончится.

– Где остановился Константин, не знаете?

– В гостинице, что на рынке. «Привоз» называется. Бобыль и рынок, и гостиницу под собой держит, – охотно подсказала Катерина. – Фамилии его только не знаю. А как выглядит – опишу.

Катерина дала подробный портрет Идиного племянника, и я стала прощаться. Вспомнив про обещание, данное Кротову, я, как бы невзначай, обмолвилась:

– Прав был сосед ваш, ваша помощь в этом деле неоценима. Даже не знаю, что бы я делала, если бы не ваша наблюдательность.

– Это какой же сосед? – заинтересовалась Катерина.

– Из соседнего подъезда. Кротов фамилия. Я когда к нему обратилась, он сразу сказал: «Кроме Катерины, вам никто не поможет. Она женщина умная, наблюдательная. Лишнего не сболтнет. Чудо, а не женщина». И уж как я рада, что его послушала!

– Скажет тоже, умная, – зарделась женщина. – А что, так и сказал – чудо?

– Так и сказал. И еще добавил: «Она у нас во дворе первая красавица», – приврала я.

Катерина замахала руками, засмущалась, как школьница, но было видно, что все это ей по душе. Прощалась она со мной уже как с лучшей подругой.

А в дверях я столкнулась с парнем лет семнадцати. Он буркнул себе под нос приветствие и быстро прошмыгнул в квартиру. Я взглянула на Катерину. Та, не обращая внимания на мой взгляд, удивленно смотрела вслед парню. Потом, обернувшись ко мне, извиняющимся тоном произнесла:

– Это Вадик, мой сын. Вы уж простите его, обычно он у меня очень вежливый. Не знаю, что на него нашло…

– Подростки, – многозначительно произнесла я и, не желая вступать в обсуждение современной молодежи, поспешно попрощалась.

На сегодняшний вечер у меня осталось еще одно незавершенное дело. Нужно было встретиться с Илюхой-рассыльным. Я решила не звонить ему заранее, а попытать счастья прямо в клубе. Ведерников обмолвился, что Илюха ходит туда исключительно ради девочек. Значит, стоит поторопиться, пока он не успел никого подцепить, и уединиться с ним в укромном местечке. Но для появления в клубе нужно было переодеться.

Я снова поймала такси и поехала в «Космос», где отвела себе двадцать минут на сборы. Все это время такси ожидало меня у гостиницы. Преобразившись, я вернулась в машину и поинтересовалась у водителя, где предпочитает отдыхать молодежь Хаймынска. Мне повезло, в Хаймынске оказалось не так много мест, предлагающих ночные увеселения. Водитель назвал четыре клуба, в которых собирается молодежь. Два из них я исключила сразу. По описанию таксиста, в одном собирались по большей части уголовные элементы, а во втором – трудовые лошадки. Если Илюха мечтает о красивой столичной жизни, в этих местах его искать бесполезно. А вот два других вселяли надежду. Клуб «Парадиз» был по меркам Хаймынска исключительно элитарным местом. С улицы туда не попасть. Только по клубным картам. Есть ли такая карта у Илюхи, узнать было не у кого. И каким образом попасть туда мне, тоже было непонятно. Ладно, на месте разберемся.