Связанные навеки
Шрифт:
– Дите неразумное. В армию уж пора идти, а он все только играми компьютерными интересуется. А до проблем взрослой жизни ему дела нет.
– Ну не буду вас больше задерживать. Вам еще ужин готовить, – заторопилась я.
– И то верно, дел полно, а я лясы точу. Вадик, поди уж, проголодался.
Мы вежливо раскланялись и разошлись по квартирам. Катерина с Вадиком к себе, я к тетушке Иде.
В квартире я первым делом отыскала шкатулку, о которой говорила Ида. Там лежала толстая тетрадь с надписью «Записки». Усевшись на диван, я принялась ее изучать. Отыскала место, где были описаны оба интересующих меня визита. Сравнила написанное с рассказом тетушки Иды. Вроде все совпало. Уже хорошо. Не приукрасила артистка события. Прочитала адреса. Брат Петрушин обитал в небольшой деревушке под названием Низина. Рядом с названием четким почерком подписано: тридцать километров.
А вот племянник оказался птицей высокого полета. Столичный житель. Письмо, отправленное Идой, было доставлено в Москву. И не в какой-то там Зеленоград, и даже не в окраинный район Алтуфьево, а в самый что ни на есть центр. На Арбат. Я сразу вспомнила фразу, оброненную сегодня тетушкой Идой, о возлагаемых на племянничка надеждах. Теперь понятно, на чем эти надежды основывались. Приедет столичный родственник, весь из себя цивилизованный и упакованный. С таким и в люди не стыдно выйти. Представляю, какое разочарование испытала тетушка при виде этого москвича!
Так, адреса я выяснила. А вот как этой информацией распорядиться – вопрос. До Петрушиного брата добраться пара пустяков. Времени много не займет. А до племянника? Ехать в Москву, рыскать по столице в надежде найти парня в одеянии лидера неформального движения? Это все равно что искать иголку в стоге сена. И время потеряешь, и результат не гарантирован.
Опять я топчусь на одном месте! Задала же мне задачку несостоявшаяся родственница! «Сомнения и неудачи» – пришло на ум предсказание костей. А сомнения снова закрались в мою душу. Вдруг прежние опасения не были так уж безумны? Что, если брошь все-таки не была похищена? И все это – талантливо разыгранный спектакль, в котором тетушка Ида исполняет сразу несколько главных ролей? Театр одного актера, так сказать. А мы – не более чем статисты, вовремя подающие реплики, подносящие реквизит, меняющие декорации… Лежит сейчас эта доморощенная актриса на больничной койке и наслаждается шумихой, поднявшейся вокруг ее персоны! А ты, Танюша, попала в идиотское положение благодаря своей импульсивности. Далась тебе эта родственница! Жила ты без нее спокойно двадцать семь счастливых лет и еще три раза по столько же прожила бы. А теперь вот расхлебывай последствия своего неуемного любопытства. Хотела с родственницей познакомиться? Познакомилась! Можешь радоваться.
Ну хорошо. Допустим, никто брошь не похищал. Допустим, тетушка Ида сама ее припрятала. Где она могла ее спрятать? В своей же квартире? Пользуясь представившейся возможностью, я решила хорошенько обыскать тетушкино жилище. Планомерно обходя комнаты, я заглянула во все уголки, во все шкафчики. Обыскала каждую полочку. Нигде ничего. Так, не будем отчаиваться. Раз пропажу обнаружить не удалось, пойдем другим путем. Где тетушка хранила фамильную драгоценность? В той же шкатулке, что и записи. Я вынула шкатулку из шкафа, отнесла в гостиную, где на угловой тумбе стояла настольная лампа. Включив свет, я стала внимательно разглядывать поверхность шкатулки. Всматривалась долго, аж глаза защипало. Ничего. В сердцах я со всей силы тряхнула шкатулку. Послышался слабый металлический стук. Я посмотрела на поверхность тумбы. На блестящей полированной поверхности тускло поблескивал микроскопический треугольник. Кончиками пальцев я поднесла его к свету. Сомнений быть не могло. Небольшой треугольник был не чем иным, как обломком ножа. Судя по толщине, не кухонного. Скорее всего, перочинного. А что это за крючочек на его поверхности? Приглядевшись, я смогла различить часть гравировки. Ножичек-то именной! Вот это удача! На кончике ножа ясно читалась буква «Я». Почти незаметная, совсем крохотная, но сомнений в том, что это часть какой-то фразы, выгравированной на лезвии, быть не могло. Сердце заухало, интуиция ожила. Вот оно! Наконец-то. Это уже нечто конкретное. Конечно, может быть, этот кусочек металла попал в замочную скважину и пять, и десять лет назад. Только моя интуиция просто кричала: все, время сомнений и неудач закончилось! Настала пора уверенности и удачи!
Я вырвала листок из тетради тетушки Иды, свернула из него кулек и аккуратно положила в него свою находку. Пора убираться отсюда. Стрелки на часах в гостиной показывали половину десятого. Ого, задержалась, ничего не скажешь. Погасив свет, я заперла входную дверь и стала спускаться по лестнице. Мысли
Размышления прервал какой-то посторонний звук за моей спиной. Я обернулась. Никого. Немного постояв, продолжила движение. Звук повторился. Странно. Какой-то шелест. И звук такой знакомый. Где я могла слышать подобное шелестение?
– Кто здесь? – крикнула я, пытаясь разглядеть, что происходит на верхних этажах.
В ответ раздалось только эхо. Постояв несколько минут, я решила, что странный звук мне померещился. Видно, от усталости. Не задерживаясь больше, я вышла во двор. Ловить такси в Хаймынске в такой поздний час бессмысленно. До гостиницы я шла пешком. Погода оставляла желать лучшего. Пока я обыскивала квартиру Иды, снова пошел снег. С неба сыпала противная крупа. Усилившийся ветер бросал ее в лицо, за воротник. Редкие в этот час прохожие пробегали мимо, кутаясь в теплые шубы. Я не была исключением. Шаг мой походил скорее на бег. Миновав два квартала, я почувствовала, что перемещаюсь не одна. Неприятный холодок пробежал по спине. Улица безлюдная. Погода мерзкая. Самое время для уличных грабителей. Я ускорила шаг. Ощущение не проходило. Дойдя до очередного перекрестка, я решила проверить свои подозрения. Резко свернула в подворотню и притаилась. Через несколько минут я услышала торопливые шаги. И, выглянув из-за угла, столкнулась с пожилой женщиной. Та в испуге отскочила. Извинившись, я продолжила путь, посмеиваясь над своими подозрениями.
Уже возле самой гостиницы, случайно оглянувшись назад, я успела заметить темную фигуру, нырнувшую за невысокий кустарник. Выходит, ощущение, что за мной кто-то следит, не было вызвано усталостью. Интересно, чем вызвано такое повышенное внимание? Похоже, скоро дело сдвинется с мертвой точки.
Я сидела, обложившись со всех сторон записями, и пыталась решить непростой вопрос: стоит ли тратить время на проверку благонадежности Петрушиного брата или лучше переключить внимание на неформала-племянника? События вчерашнего вечера не выходили из головы, мешая сосредоточиться. Кто этот таинственный преследователь? Имеет ли он отношение к делу, которое я расследую? Мысли разбредались в разные стороны. Наконец я решила, что стоит снова встретиться с тетушкой Идой и поинтересоваться происхождением металлического треугольника в замке шкатулки.
Погода опять разбушевалась. Ветер за окном клонил деревья до самой земли, снежная крупа бесконечным потоком низвергалась из плотных облаков, нависших над городом. В такую погоду хотелось сидеть в уютной комнате, наслаждаясь теплом весело потрескивающего камина. Мне же предстоял очередной суматошный день, наполненный беготней по знакомым и незнакомым местам. Я оделась как можно теплее и мужественно отправилась навстречу стихии.
Администратор гостиницы проводил меня сочувственным взглядом. Остановившись на крыльце, я огляделась по сторонам в поисках такси. Обычно около «Космоса» дежурили два-три «извозчика». На них я и рассчитывала. Но в этот раз место парковки такси пустовало. Вернувшись в гостиничный холл, я обратилась с просьбой вызвать такси к администратору. Он набрал номер, выслушал ответ и извиняющимся тоном сообщил, что машина будет подана не раньше чем через час. Какие-то неувязки со связью.
– Погода, – пояснил администратор. – В такой ураган сотовая связь нередко барахлит, а машины все на заказах. Будете ждать?
Целый час потерянного времени? Ну уж нет. Поеду на своей машине. Так я и сказала администратору. Он отменил заказ, а я поплелась к гостиничной стоянке. Но как только я подошла к своей машине, мне стало ясно, что нынешний день придется провести без нее. Все четыре колеса моей «ласточки» были спущены. Внимательно осмотрев колеса, я обнаружила в каждом по меньшей мере три гвоздя, добросовестно вбитых по самые шляпки. Колеса были безнадежно испорчены. На ум сразу пришел ночной преследователь. Обойдя машины, припаркованные на стоянке, я пришла к выводу, что сия незавидная участь постигла только мою машину.
Я третий раз вернулась в гостиницу. Пока администратор разыскивал ночного сторожа, пока выяснял, каким образом тот прошляпил диверсанта, прошло минут тридцать. Беспрестанно извиняясь, администратор заверил меня, что к завтрашнему утру колеса будут исправны, а пока предложил воспользоваться гостиничной машиной. Пришлось согласиться. Сделав очередной звонок, администратор смущенно сообщил, что их машина застряла в соседнем совхозе, куда была откомандирована за мясными припасами для нужд ресторана. Распрощавшись с надеждой добраться до больницы с комфортом, я отправилась туда пешком.