Связанные по Жизни

Богданова Елена

— Ты знаешь, кто она? — спросил парень, совершенно не замечая, что со мной что-то не так.

— Она твоя бабка.

Так! Час от часу не легче… и мне что-то не легче. Ден от шока аж, руки разжал и чуть меня с колен не скинул. А у меня как плясали мошки, так и пляшут. Виски тисками сдавливает. Вздохнуть не могу, тело судорогой сковало.

— И ты молчал?! — парень всё-таки вскочил на ноги, пересадив меня в кресло. Я сразу свернулась калачиком. Почему я сейчас не кошка? Ну, же…

— А что ты предлагаешь? Пригласить её в гости и за чашечкой чая выведать её планы? Она Верховная. И если она здесь, добра не жди! Последний раз, когда она явилась сюда, то забрала твою мать…

— Она убила свою родную дочь?!

— Я не могу это

утверждать. — как-то обречённо проговорил мужчина. — Аля не может рассказать, что там случилось. А я не мог бросить тебя, чтоб идти и добиваться правды. Твоя мама запретила мне.

Черт побери, меня парализовало. Тело содрогается, волнами судороги проходят. Зубы стучат чечётку. Дыхание через раз вырывается из груди. Зажмурилась. Но даже прикрытые веки не спасают. Слёзы выкатываются и горячими дорожками сбегают по лицу. Блин, Ден, прости…

— За что? — удивился парень.

Его голос раздаётся рядом, я чувствую его дыхание на лице. Некрасиво шмыгаю носом, несколько раз натужно кашляю и забиваюсь в уголок. Не знаю. Что мне хреново. Что не смогу тебе помочь…

— Эй! — долетел до меня крик Али. — Васе нужно в лазарет…

А дальше звенящая тишина. И только временами я слышала приглушённые голоса. Ещё чувствовала то холодные пальцы, то горячие ладони, а то и всё тело окутывало теплом и я погружалась в сон, без сновидений. Временами мне вливали горькую воду, она резала горло и я кашляла. Временами лихорадило. Временами в жар бросало. Заболела я. Это и ежу понятно. Зимой в речке купаться. Так недолго и воспаление схватить. Походу схватила. Кашлять больно. А не кашлять невмоготу. Я последний раз так болела ещё в школе. Тогда у меня была бабушка. Малиновое варенье и мёд с лимоном. Потом появились волшебные таблеточки — азитромицин. И мои больничные протекали в выходные дни. Но где их здесь достанешь?

Пробуждение походит на продолжение какого-то сна. Находясь в вязком плену странных ощущений, не решаюсь даже пошевелиться. В проясняющееся сознание врывается какой-то необычный звук. Мой стон? Сразу за ним, прямо мне в ухо, жарким выдохом прилетает низкий и хрипловатый рык. Меня словно огненной стрелой прошивает. Глаза резко распахиваются. Здрасте, мордасти. Свои. Ден мало того, что прижимается к моему боку всем телом… он оплёл моё тельце как лиана. Одна его рука находится у меня под шеей и оплетает плечо, а вторая непосильным грузом притискивает чуть ниже груди. Заброшенная поверх моих бедер нога фиксирует нижнюю часть. Мне тяжело. Жарко. И в туалет хочется. Поворачиваю голову. Потому что это единственная часть тела, которая сейчас может двигаться. Позвонок хрустит, в висках раздается тупая боль. Лёгкие полностью распрямляются. Только вот сердце… Взлетает в самый верх. Подпирает горло. И принимается с такой силой колотиться, что меня оглушает. Когда я вот так смотрела на него в виде кошки, у меня было меньше эмоций. Может, всему виной тот поцелуй? Ден. Он так близко, что вижу каждый пробившийся волосок на подбородке и над верхней губой. Не бритый. Раньше за ним такого не замечала. Жадно впитываю каждый миллиметр. То, как подрагивают его брови, как трепещут ресницы, отбрасывая тень… или это круги под глазами? Как расширяются ноздри, как минимально, едва различимо, двигаются губы. Я могла бы лежать так вечно. Ощущать запах, твердость и обжигающее тепло его сильного тела. Но очень, очень в уборную хочется.

И я вспоминаю, как когда-то хотела потрогать его лицо, будучи кошкой. Невесомо касаюсь колючего подбородка, очерчиваю скулу. Чувствую как под пальцами дёргается его щека. Притворяется, засранец. Нажимаю подушечками на его губы.

— Да…

Ден прекращает дышать. Замирает. Сглатывает. Медленно открывает глаза. Я думала, что мне до этого жарко было… Нет… Наши взгляды встречаются и внутри меня случается очередное возгорание. Взрывается и сжигает меня. Мы оба не шевелимся. Находимся в каком-то оцепенении. Чувственном, запретном и чрезвычайно сладком. Опускаю

взгляд на его губы. Они в ту же секунду приоткрываются. Чувствую, как он втягивает кислород. На мгновение смыкает рот. Снова сглатывает. Резко и горячо выдыхает. Проходится по пересохшим губам языком. Глаза застилает пелена, губы приоткрыты, а дыхание слегка хрипловатое выдаем в унисон. У меня сразу пересохло в горле, от чего непроизвольно облизала свои губы. Ден жадно проследил за движением моего языка. Застонал, будто что-то причинило ему сильную боль, жадно накрывая мои губы в страстном поцелуе. Пьянящий вкус, настырный язык, что властно хозяйничал у меня во рту, сплетаясь с моим в танце жажды. Ближе. Ещё. Сильней. Легкое покусывание мягких губ. И вот уже я стону ему в рот. А руки вовсю исследуют такое желанное тело. Покалывание в пальцах при каждом прикосновении с кожей отправляют импульс вниз живота. Я задыхаюсь, но остановиться не могу. Ден с явным нежеланием отпустил мои губы и прислонился лбом к моему, стараясь унять своё дыхание. Я так же жадно глотаю воздух, стараясь вернуть разум на место. Мы так увлеклись, что сейчас совершенно не отдавали себе отчета, если б не благоразумие парня…

— С возвращением, пушистая, — Ден смотрит на меня с нежностью, проводит пальцами по лицу. Легкое касание щеки, носа, подбородка и губ. Темным взглядом провожая свои действия.
–

Дверь в лазарет открывается резко и неожиданно. И если бы не путы Дена, я бы не просто подскочила, а слетела с койки на пол. Но он держит.

— Не помешали? — громкий голос Жеки прорезает воздух.

— Помешали. — спокойно отвечает Ден. И как у него это получается?

— Даже не сомневался. — хохотнул Жека, стреляя глазами на Дена, который как ни в чем небывало стал делать подкоп под мою руку.

— Привет, Василиса, — весело поздоровался Тоха. — Ты как?

— Бывало и лучше. — Придавила одеяло вдоль своего тела. — А чего это вы такие нарядные?

— Так мы домой. — Ответил Жека, ухмыляясь. — Уже вся Академия как два дня опустела, а мы вот решили зайти, узнать, да видим уже… Как состояние больной, Навицкий?

— Всё хорошо, — проворчал Ден, забрасывая мою руку себе за голову и укладываясь по-хозяйски на моё плечо. Зараза такая. Мало того, что мне и так стыдно. Красная, аж, щёки горят. — Скатертью дорога.

— Ну, тогда, выздоравливай, Василиса. — Тоха сжал мою кисть. — Увидимся после зимних праздников.

— Увидимся. — улыбнулась ему, провожая их взглядом. Вот, блин. Сходила на бал. Потанцевала, называется. Э-э-эх.

— Ты чего вздыхаешь? — тихо спрашивает Ден, обдавая мою шею горячим дыханием.

Я нервно поерзала под парнем, то и дело поглядывая на дверь. В лазарете мне не нравилось. Слишком много свободного пространства и уборная далеко. А мой организм вдруг вспомнил, почему он меня разбудил. Хочется так, аж, в глазах плещется.

— Ден… — сдавленно шепчу и по плечу его легонько бью. — Мне в уборную надо.

Глава 32

Ден

— Вась, это тебе.

Никогда не умел дарить подарки. Да что там. Я их и не дарил. Просто протягивал и всё. А тут. Волнуюсь. Стою с протянутой рукой, на которой лежит кулон моей матери. Сколько себя помню, всегда носил его, не снимая. Можно сказать, сросся с ним. А вчера отец встречался с ведьмой и вернулся немного не в себе.

— Верховная на уступки не пойдет. Она хочет вернуть "своё".
– расхаживая по кабинету, выдал отец, после встречи. — Я ей сказал, что девочка под защитой академии и она её не получит. Это у неё с Алисой была родственная связь, а с Василисой её ничего не связывает. Но, на всякий случай, Ден, пока Вася не поступит, ей из академии выходить нельзя.

Отец вспомнил про мать, я вспомнил про кулон. Вот и решил. Тем более сегодня Вася возвращалась в свою комнату. А завтра начинаются учебные дни. И мне надо знать, что с ней всё хорошо, пока я сижу на занятиях.