Связной из Багдада

Абдуллаев Чингиз Акифович

– А как долго сохраняется уровень радиации? – поинтересовался Кенжетаев. – Год, два, десять, двадцать? Может, через тридцать или сорок лет это топливо уже не так опасно?

– Опасно, – упрямо возразил академик, – исключительно опасно. По нашим данным, смертельный уровень радиации может сохраняться около шести-семи веков. Примерно семьсот лет.

Кенжетаев даже крякнул от неожиданности и изумленно посмотрел на своего российского коллегу. Тот пожал плечами. Такой срок оба генерала восприняли как шоковое известие. Семьсот лет…

– Из похищенного

материала можно изготовить ядерную бомбу? – прямо спросил Решетилов. – Скажите: да или нет.

– Можно, – не задумываясь, ответил Селихов. – Даже если у них нет ракеты-носителя. Достаточно разместить эти отходы в крупном городе и устроить небольшой взрыв. Радиация будет такая, что вокруг гарантированно погибнут миллионы людей. Это очень опасно. Террористам даже не нужно ничего придумывать. А если они сумеют использовать и плутоний… – Он развел руками и как-то особенно беспомощно поправил очки.

– Договаривайте, – потребовал Решетилов, – что вы хотели сказать?

– В реакторах-размножителях на быстрых нейтронах обычно используется плутоний, – пояснил академик. – Он получается, когда атом урана поглощает нейтрон, образуя плутоний. Или его получают из нептуния. В любом случае эта масса означает либо сырье для ядерного топлива, либо сырье для ядерной бомбы. Тут нет никакого отличия. Все процессы абсолютно идентичны.

– То есть они могут создать ядерное оружие? – уточнил российский генерал.

– Боюсь, они его уже имеют, – признался Селихов. – А если там еще задействован Ахмед Парвиз, то результат предсказать несложно. Я встречался с ним в Англии, он действительно выдающийся ученый.

Генералы переглянулись. Было заметно, что они сильно встревожены.

– Спасибо, – первым не выдержал Кенжетаев. – Я обязан доложить обо всем президенту нашей страны.

– А я должен позвонить в Москву, – поднялся следом за ним Решетилов.

В абсолютной тишине оба генерала вышли из комнаты. Следом за ними выбежал руководитель областной администрации. Наступило тягостное молчание.

– Я что-то сказал не так? – спросил Селихов.

Все смотрели на Дронго. Даже Мукан Бадыров. После ухода генералов он остался старшим по званию. Но все смотрели на гостя, ожидая его распоряжений. Словно он мог сказать нечто самое важное. Дронго покачал головой.

– Все правильно, – произнес он, – просто очень страшно. Если сейчас эта бомба уже устанавливается в одном из мегаполисов… Представляете степень нашей ответственности? А мы здесь сидим и рассуждаем, что может случиться…

– Я могу вам ответить, – печально проговорил академик. – Если такую бомбу установят в центре многомиллионного города, то треть населения сразу погибнет в невероятных мучениях, а половина из оставшихся будет умирать от нее еще много лет. Это статистика, с ней трудно спорить.

Глава 5

В этот вечер Дронго не явился на ужин, чтобы отоспаться за два дня и отойти от множества перелетов. И, провалившись в сон, проспал целых одиннадцать часов. Утром за завтраком он был молчалив и сосредоточен.

На десять утра с согласия Бадырова Дронго назначил совещание группы, чтобы понять, по каким направлениям они работают. «Пьеро», занимавший соседнюю комнату, неслышно позавтракал и устроился в углу комнаты, где они должны были встретиться. Казалось, его не волнует ничего, кроме прошлогодних журналов, которые он молча и сосредоточенно просматривал. Обычно Дронго не представлял его остальным, ибо не мог о нем сказать ничего конкретного. А его напарник вел себя так, словно его ничего не интересует. Однако Дронго замечал, как внимательно «Пьеро» прислушивается ко всему, что происходит рядом с ним. Прислушивается, не подавая вида.

Вот и сейчас он сидел в углу, продолжая изучать старый журнал, так, будто ничего более занимательного никогда не видел.

В комнату вошли Мукан Бадыров и четверо его сотрудников. Все чинно устроились за столом. Дронго улыбнулся. Они были похожи на студентов, пришедших к строгому преподавателю. С одной стороны, ему это было приятно, с другой – грустно. Чувствовать себя в сорок пять лет таким наставником немного обидно. Среди вошедших была и вчерашняя молодая женщина, на которую он обратил внимание.

– Это наши сотрудники, – объявил Мукан Бадыров и представил каждого. – Старший следователь майор Олег Пашко. – Он показал на светлоусого коренастого мужчину лет сорока. – Следователь капитан Султан Есбатыров. – Второй офицер был высокого роста и черноусый. – Старший лейтенант Сергей Тумасов. – Этот мужчина был молодой, не старше двадцати восьми лет. Он счастливо улыбался, словно уже получил награду. – И старший лейтенант Галия Рахимджанова. – Подполковник показал на молодую женщину.

– Очень приятно. – Дронго обернулся. Его напарник по-прежнему листал старый журнал. – А это мой помощник, – нехотя выдавил Дронго, – Николай Дубов.

Пьеро, не поднимая головы, кивнул. Мукан улыбнулся, кажется, он понял, какие бывают «помощники» в столь сложном деле.

– Давайте приступим к делу, – предложил Дронго. – Насколько я понял, все облученные оказались в больницах, находящихся на юге вашей страны. Правильно?

– Да, – подтвердил Бадыров. – Трое первых облученных были выявлены в Караганде, затем еще двое – в Талды-Кургане. Мы считаем, что груз вывозили в южном направлении. Очевидно, в дороге произошла разгерметизация одного из контейнеров, и все сопровождавшие груз получили сильную дозу облучения.

– Южное направление, – задумчиво повторил Дронго. – Если судить по маршруту, то он не совпадает с тем списком, который вы мне дали. И с моим списком тоже не совпадает. Вы проверили поезда, которые шли на юг?

– Проверяем, – кивнул Бадыров. – По моему указанию проверяются все составы, которые в тот день прошли на юг через Павлодар. Я даже распорядился, чтобы наши сотрудники вооружились счетчиками Гейгера и определяли уровень радиации в каждом вагоне. Возможно, разгерметизация прошла в пути, тогда такой вагон просто опасен для окружающих.