Swvswh40k
Шрифт:
И окутанный молниями клинок действительно был грозным оружием. Враг нанёс три рубящих удара Руке Императора. Трижды Гольм уходил от атаки, стараясь парировать её копьём. Трижды странный меч разрубал древко копья, даже не отдавая в руку заметного импульса от удара. Будто это были не дерево и металл, а бумага.
Отбросив ставшие совершенно бесполезными короткие обрубки древка, Гольм приготовился сделать то, чего противник будет ждать меньше всего. И когда враг снова атаковал, надеясь в этот раз пронзить сердце своей безоружной жертве, Джерад был готов.
На освещённом блеском молний лице мечника отобразилось
После такого мощного Удара Силы враг больше не встанет никогда. Гольм пожертвовал всем, даже предвидением, вкладывая в решительную атаку всю доступную энергию, без остатка. Лишь бы успеть накопить достаточно Силы. Лишь бы успеть...
После удара Джо пришёл в себя достаточно быстро. И пусть брюхо всё ещё сводило от боли, а разогнуться не получалось, дыхание уже кое-как восстанавливалось. Всё же уличное детство и буйная молодость давали о себе знать, как и опыт бесчисленных драк.
Перевернувшись на живот, Джо обнаружил под собой топор, зажатый в отрубленной руке. Топор, в точности такой же, как у Билла. И Память о погибшем друге вновь всплыла в сознании, высвобождая ярость, гнев, злобу и ненависть из самых потаённых глубин разума. Если бы Джо мог увидеть себя со стороны, он бы удивился, откуда в этом избитом человеке взялось столько сил и свирепости. Но сейчас он не видел практически ничего. Потому что его разум отступил в тень, спасаясь в глубине души от того первобытного, дикого, необузданного гнева, что сейчас переполнял заключённого.
Вскочив на ноги, Джо сжимал в правой руке топор, на ходу отдирая от топорища левой застывшую в предсмертной конвульсии ладонь предыдущего владельца. Наконец он совладал со скрюченными пальцами мёртвой руки, полностью завладев оружием. И наконец-то он увидел цель.
Вражеский колдун, который сейчас вновь сошёлся в битве с комиссаром. Сияющий молниями меч обрушивает всё новые и новые удары, каждый раз сокращая багор всё сильнее, пока от того не остаются две короткие дубинки. Колдун бросил этот никчёмный хлам, готовясь голыми руками встретить переливающийся голубыми разрядами клинок.
Джо бросился на него, до боли стиснув зубы от переполняющей его звериной ярости. Он был уже рядом, когда комиссар нанёс свой удар, но не до конца. И сейчас он стоял, направив меч в сердце своему противнику. И на освещённом голубым блеском лице комиссара было видно удивление и страх.
И в этот момент Джо добрался до своей жертвы. И нанёс боковой удар топором по голове ненавистного колдуна. Но вместо того, чтобы нести негодяю половину черепа, топор продолжил движение, только немного сменив направление.
Но даже этого удара оказалось достаточно, чтобы сбить колдуна с ног. Сверкнула яркая вспышка, и комиссар мешком полетел в сторону, падая на заваленный трупами пол. А враг повалился на колени, схватившись за голову обеими руками. Но это не могло остановить заключённого.
Вспышка боли сбила концентрацию, высвобождая энергию раньше срока. Удар получился ненаправленным и слишком слабым, чтобы убить этого проклятого мечника. Гольм почувствовал, что враг отлетел в сторону, но было уже поздно. Кто-то зашёл к нему в спину, и нанёс удар по голове. Удар тупым предметом, который пришёлся вскользь. Но его сила была столь велика, что даже этого было достаточно, чтобы Джерад потерял равновесие, а перед глазами поплыли разноцветные пятна.
Даже сейчас, падая на колени и сжимая гудящую подобно колоколу голову, чувствуя под пальцами горячую кровь в волосах из рваной раны на макушке, он понимал, кто его сразил. Не странный мечник, ни его щенки, ни вражеские штурмовик или солдат. Его сразил оборванец. Он - Джерад Гольм, Рука императора, адепт тёмной стороны силы, пал от дубины немытого дикаря.
Именно такой смерти он боялся больше всего. Джерад был готов принять гибель от бластера, лучемёта или вражеского клинка, но не от примитивной дубины недоразвитого ублюдка, которого даже человеком назвать сложно. И именно эта образина сейчас вновь опускала своё грубое оружие, обрывая эти мысли новой волной боли и тьмы. Вечной тьмы.
Не помня себя от гнева, Джо вновь и вновь обрушивал удары топора на голову своего врага. Даже когда из треснувшего черепа брызнули кровь и мозги. Даже когда он перестал шевелиться. Даже когда от его головы осталось только бурое месиво, а череп разлетелся сотнями мелких обломков.
Когда же он нашёл в себе силы остановиться и осмотреться по сторонам, бой уже был окончен. Почти все враги перебиты, а немногих выживших уже повалили на пол и скручивают солдаты в тёмно-синих доспехах. Этих осталось на ногах около половины. Простых солдат осталась где-то треть, а заключённых так вообще почти не осталось. Так, маленькая горстка вместо трёх отрядов.
Избрание жертвы
– Ничего не понимаю...
– пробубнил рыцарь-джедай Томг Голлог, продолжая тыкать в клавиши голопроекроктора. Но не смотря на все его усилия, передаваемая со сканеров флагманского Венатора картинка не менялась. Отчего даже железное самообладание ланника начало сдавать. Это было видно по тому, как дрожали его широкие уши.
– А может быть, вы всё же ошиблись с координатами?
– осторожно спросила Галла, чётко ощущая, что сейчас этот вопрос мучал всех, находившихся на мостике. Но поймав убийственный взгляд рыцаря Голлога, она поняла, что лучше бы ей было держать язык за зубами.
– Да быть того не может!
– вспылил Колди, падаван Томга. И своего учителя этот остроухий сефи защищал с жаром и упорством, достойным лучшего применения: - Они точно должны быть здесь! Мы видели их собственными глазами!
– Если это так, то мы просто опоздали. И всю грязную работу уже сделали за нас.
– примирительно произнёс Цаг Монтай, всматриваясь в голограмму обломков.
– Вопрос только в том, кто именно?
Галла знала, что её учитель был скорее дипломатом, нежели генералом, и воспринимал обязанность вести в бой корабли и солдат Великой Армии Республики скорее как неизбежное зло, нежели почётную обязанность. Сражения никогда не вызывали энтузиазма у этого седовласого мужчины в годах. Но сейчас он был напряжён, как приготовившийся к броску хищник.