Сыч — птица ночная

Пучков Лев Николаевич

— Регистрировать? — метнулся было наперерез нам какой-то член в штатском, до сего момента сидевший за стеклянной конторкой.

— Не трудись, — отказался лысый. — Это же мой… В полуподвале со мной поступили так же непочетно. Сначала раздели донага и прощупали каждый сантиметр моей одежонки, затем прослушали ее каким-то прибором и пропустили через «рамку». После этого приступили ко мне. Прощупали, заставили присесть десять раз, залезли — извините за подробности — палкой от мороженого в попку. И все это время в комнате для обысков находились пятеро бойцов, следящих за каждым моим движением, а я, между прочим, был в наручниках в положении «руки за спину».

— Давай на «рамку», — распорядился лысый, убедившись, что ничего такого интересного у меня нет.

В процессе сканирования на экране монитора неожиданно отчетливо стал виден цилиндрик, проглоченный мною накануне. В виде продолговатого пятнышка, ярко выделявшегося на фоне какой-то серой массы.

— Что ел на завтрак? — заинтересовался лысый.

— Яичницу с ветчиной, — сообщил я, внутренне содрогнувшись. Черт, какая страшная ошибка! Неужели полковник не мог предвидеть такого оборота? Он же служил двадцать лет в конторе, должен был, по идее, учитывать подобный вариант…

— А вчера вечерком крепенько не пили? — вступил в беседу один из персонала — округлый мужик в белом халате, который оперировал сканером. — До поросячьего визга?

— Пили, — признался я. — Не совсем уж до поросячьего, но до изумления — точно.

— А что пили? — обрадовался чему-то округлый. — Вино, водку, коньячок?

— Очень много грузинского вина, — соврал я. — Лично я выдул бутылок пять, если не ошибаюсь. А какое отношение это имеет к факту моего задержания?

— Это пробка, — с видом знатока констатировал округлый, обращаясь к лысому. — Такие случаи бывают — глотает пробку, и все тут.

— Ну, не знаю, — лысый некоторое время задумчиво рассматривал пятно на экране, затем кивнул второму в белом халате, который до этого проверял каким-то прибором мою одежду:

— Садись вычисляй. Только побыстрее — мне работать надо.

Вычислитель усадил меня на стул, наставил на брюхо какой-то датчик на подставке и принялся наяривать на клавиатуре подключенного к датчику компьютера.

— Это не маяк, — компетентно сообщил он после десяти минут работы. — Никакой реакции. Скорее — правильно Игорь говорит — пробка.

— Ладно, ласковые вы мои, — неожиданно легко согласился лысый и погрозил мне пальчиком:

— Даже если это и маяк — это просто глупо. Твои сообщники что — не знают, где располагается здание УФСБ? Позвонили бы по телефону, я бы дал адрес. — И, коротко хохотнув, дал команду одеть меня, а сам вышел.

Одели меня не совсем хорошо. В каждый ботинок сыпанули по дюжине шариков от подшипника величиной с горошину, затем натянули ботинки, накрепко зашнуровали и затянули узлы — без бантиков. Велели встать и пройтись по комнате. Изверги! В сидячем положении наличие шариков практически не ощущалось — ботинки у меня просторные. Перемещаться же можно было только следующим образом: опускаешь носок вниз, встряхиваешь, сгоняя шарики в кучу, затем быстро ставишь ногу на пол — пока не раскатились по всей плоскости подошвы. Бойцы-конвоиры почему-то не смеялись, наблюдая, как я тренируюсь перемещаться. Хотя выглядело это весьма занятно — можно было и дать волю эмоциям.

На этом, однако, издевательства не закончились. С моих штанов срезали все пуговицы, а к правой руке двумя наручниками приковали двухпудовую гирю.

— Совсем озверели? — не выдержал я, попробовав перемещаться с гирей, придерживая левой рукой спадающие штаны. — Чем я вам так насолил?

— Ввиду особой опасности объекта, — пояснил старший конвоя. — Приказано максимально ограничить свободу передвижения. Сидеть тебе нормально?

— Да ничего. — Действительно, в сидячем положении вся ущербность ситуации не ощущалась так остро. — А как я буду ходить?

— А тут недалеко, — пообещал начальник. — Давай — двинулись помаленьку…

Кабинет лысого был уютный. Мягкого колера однотонные обои, светло-зеленые шторы, стол ореховый, кресла мягкие по обе стороны от небольшого раскладного диванчика, цветочки на подоконнике. Никаких компьютеров и прочей оргтехники: на столе большой телефонный аппарат с кучей кнопок, пачка хорошей, бумаги и подставка с ручками. Простенько и со вкусом. Окно кабинета наполовину было утоплено в бетонном коробе, а верхняя половина выходила на хозяйственный двор — виднелись какие-то колеса и ящики.

Лысый пригласил меня жестом располагаться в кресле, сам вольготно уселся за письменным столом и, отослав конвоиров, с удовольствием закурил.

— Ну, уморил ты меня, — пуская в потолок колечки, сообщил мой визави. — Ну, наконец-то, ласковый ты мой… Сотрудничать будешь?

— Обязательно, — с готовностью кивнул я головой. — Гирю отцепите — все расскажу.

— Ты опасен, — возразил лысый. — Мы тебя давно ведем — знаем. Ты вот что: расскажи все, и мы тебя отпустим. Собственно, твоя персона, хотя она и чрезвычайно интересна, нас в данный момент особенно не занимает.

— Вы следователь? — на всякий случай уточнил я.

— Я преследователь, — мягко улыбнулся лысый. Вообще он был довольно симпатичным, несмотря на полное отсутствие волосяного покрова, располагал к себе с первых же минут общения. — Я тебя преследую бог знает сколько времени.

— Кто меня у вас перехватил — знаете? — из праздного любопытства поинтересовался я.

— Догадываемся, — лысый смущенно ущипнул себя за мочку уха. — Но нам пока не до них. А ты вот что: в «КамАЗе» ковырялся? В том, который в Сухой Балке валяется?

— Вам же Валера все рассказал. — Я криво ухмыльнулся. — Давайте к делу, без обиняков.

— Но факт не отрицаешь?

— Нет, не отрицаю.

— Очень приятно. — Лысый на несколько секунд задумался. — Гражданин Федоров показывает, что вы обнаружили в «КамАЗе» или возле «КамАЗа» ноутбук.

— Верно показывает, — не стал запираться я. — Только не мог он сказать «ноутбук» — для него это слишком сложно.

— Это не важно, он сказал — маленький компьютер, — поправился лысый. — Далее: гражданин Федоров показывает, что обнаружил в обшивке и передал тебе небольшой пластмассовый футляр.