Сыграем
Шрифт:
— Что он имел в виду, говоря «пора»?
— Дэйви хочет сыграть несколько песен для Эв. Нам нужно возвращаться, — вздохнул он и усадил меня обратно на стойку. Его руки прошлись по моим бокам. — С тобой все нормально?
— Да.
Он все еще хмурился.
— Знаешь, Малкольм Эриксон, иногда ты можешь быть весьма напряженным.
Он молча наблюдал за мной.
— Большую часть времени ты ведешь себя как тот чувак «счастливо-везучего-типа», но, на самом деле, ты очень многогранен. Ты довольно сложная личность.
— Удивлена?
— Да. И нет.
— И ты еще называешь
— С удовольствием.
— Ты хотела раздобыть себе другой напиток, так ведь? Давай, пойдем, достанем тебе его, пока я не начал выступать.
Он опустил меня вниз, придерживая меня руками за бедра с особой осторожностью.
— Ты самый лучший парень из всех. Из мнимых и настоящих.
— А сколько у тебя их было?
— Парней? Двое.
Я подняла два пальца, на случай, если ему нужно было визуальное содействие. Что должно бы помочь.
— Значит, я под номером три.
— Нет, ты под номером два. В отношениях я не ас.
— Нет? — он приподнял подбородок, взглянув вниз на меня. — Ты очень хорошо справляешься, Энн.
— Спасибо, Мал.
Глава 11
К тому моменту, как мы добрались домой, я пребывала в приятной эйфории. Около трех утра, после потрясающей вечеринки мы поехали на одном такси с Нейтом и Лорен.
Я наконец-то услышала, как вживую играют «Стейдж Дайв». Они обалденно исполняли акустические песни. Голоса Джимми и Дэвида прекрасно сочетались вместе. Каждый из них был так чертовски талантлив, что от улыбок у меня заболели зубы. Бен со своей бас-гитарой и даже Мал с неполностью укомплектованой барабанной установкой заставили прочувствовать атмосферу самым чудесным образом. Все они прекрасно гармонировали, неотделимо от музыки.
Может уже и наступило время идти спать, но я не хотела, чтобы ночь заканчивалась. Пока еще нет. Я легла на спину, уставившись на потолок в спальне. Я давно перестала ворочаться. Зазор между шторами был достаточного размера, чтобы в него просачивался уличный свет. Несколько лет назад, ночами, такими как эта, когда сон все не приходил, я частенько разговаривала с Малом — то есть с его версией с постера. Печально и ненормально, но правда. А теперь этот мужчина во плоти спал в соседней комнате.
Порой жизнь может быть странной и прекрасной штукой.
Временами она бывала просто катастрофой. Но иногда прекрасные мгновения брали верх.
Я пробежалась пальцами по бедным, израненным губам. Их чуть ли не зацеловали до смерти. После того, как Малу в голову пришла идея, его было не остановить. И, по-видимому, танцы с ним предполагали собой осуществление мини-сеанса с поцелуями. Каждый раз, когда он пробовал что-то другое, становилось все сложнее и сложнее симулировать недовольство. Так что было много поцелуев, я, правда, понятия не имею сколько именно. В основном фигурировали легкие и не совсем, с использованием зубов и без, с разными уровнями проникновения языка. И руки. Ничего себе, эти руки. Что он только не делал: от нежного поглаживания моей шеи до массирования попы. Мужчина, который знал, что делать со своими
Какая замечательная ночь.
Как только мы добрались домой, он опять разделся до боксеров. Я направилась в ванную, чтобы забрать расческу, и он оказался там — чистил зубы. Парень, чистящий зубы, еще никогда так не заводил, даже с белой пеной, просочившейся из уголка губ. Я еще подумала, вот бы у него не было пижамы. Нет, парень, как он, должен спать обнаженным. Так говорила гениальная научная дедукция, основанная на горячем и мускулистом парне, в текущий момент занявшем мой диван. Безо всяких усилий я могла представить, как из-под одеяла раскрывается его теплая, загорелая кожа. Он спит на спине, животе или боку? Чисто с эстетической точки зрения, приятнее всего, если бы на спине... по разным причинам.
Но если он лежал на животе, то длинная линия его позвоночника была бы выставлена напоказ вместе с бонусным дополнением в виде его задницы. Я бы продала что угодно, лишь бы увидеть его голый зад. Свои книги, электронную книжку, душу, что бы ни потребовалось.
И в любое время я могла подумать о чем-нибудь другом, стоило только захотеть. Но зачем?
Нет, мастурбация была более разумным направлением для действий. Я была на взводе и не спала, мои соски затвердели, дыхание участилось. Пришло время взять дело в свои руки.
— Мм, Нейт.
Послышалось еще больше стонов.
Немного ахов.
Удар.
— Детка, да.
— Полижи его, Лорен.
Твою. Же. Мать.
Я накрыла лицо подушкой и беззвучно закричала. Если я включу музыку, чтобы заглушить их (обычно так я поступаю, чтобы справиться с ночными утехами Нейта и Лорен), то, скорее всего, разбужу Мала.
Последовало еще два удара. Кровать соседей начала скрипеть. Она скрипела так громко, что я почти не услышала, как открылась дверь в мою спальню.
— Тыковка, я в аду? — в комнату вошел Мал и присел на край кровати.
— Да. Да, ты в аду. Мне жаль. Дело в том, что это первый и самый худший этаж, находясь на котором можно услышать, как трахаются твои соседи, из-за тонких, как лист бумаги, стен.
Лорен визгнула, к такому звуку она особенно часто склонялась во время вот таких встреч. Я поежилась.
— Сделай так, чтобы это прекратилось, — прошептал Мал, его рот широко раскрылся от ужаса. — Ох, черт нет. Это ужасно.
Мы вдвоем начали тихо смеяться. Это было единственной разумной реакцией.
— Пойдем в отель, — сказал он, придвигаясь ближе.
— Сейчас четыре утра.
— Сколько обычно у них это длится?
— Они напились, так что это будет долго.
Я подтянула коленки, крепко прижала их груди. Ему не нужно знать, что творится с моими сосками. Печальная правда заключалась в том, что слышать, как люди занимаются хорошим, громким сексом, делу не помогало. К счастью, на мне были мои лучшие штаны из комплекта хлопковой пижамы и старая футболка. Они были такими мешковатыми, что скрывали абсолютно все. В противном случае, нахождение Мала на моей кровати в такой близости еще немного и смущало бы.