Сын Архидемона (Тетралогия)
Шрифт:
— В какой стороне Краевский?
— Прямо на запад, патрон.
— А в какой стороне запад?
— В западной.
— Рабан, прекрати.
Я легко перемахнул через старенький забор и задумчиво зашагал по тропинке, которую кое-как вымостили булыжником. Над головой зияло звездное небо, и это невольно вынуждало размышлять о всякой ерунде, до которой в другое время мне и дела-то нет.
— Рабан, а что бы было, если бы мы переместились метром левее? Взрыв? Или меня просто перемешало бы с этой машиной?
— Да
Окна в домах не светились. Еще бы — два часа ночи, все спят давно. А вот в доме Краевского виднелся свет. На самом верхнем этаже одно окошко слабо мерцало, словно маяк в порту. Тут уж и Направления не нужно, чтобы понять, где искать профессора.
Я бесшумно взмахнул крыльями, поднимаясь к нужному окну. Как и ожидалось, Краевский был там. Он сидел возле включенного компьютера и яростно щелкал мышкой, прокручивая текст на экране. Чуть напрягши зрение, я сумел прочитать, что текст аналогичен тому, что был в компьютере базы «Уран», — проект «ЯЦХЕН».
— Похоже, профессор пытается выяснить, как это ты сумел ему так нагадить, — хихикнул Рабан. — Фиг ему, про меня там ничего нет.
— Тогда заходим.
Я отлетел назад. Развернулся, выбрал верный курс. Сложил крылья и помчался с огромной скоростью прямо на окно. Таран-гребень пробил стекло, и я влетел в комнату, на полном ходу врезаясь в Краевского и его компьютер.
— Кто здесь?! — испуганно завопил профессор, еще не успевший сообразить, что, собственно, произошло.
— Это я! — громогласно прохрипел я. — Я, Олег Бритва, лейтенант Военно-Морского флота Российской Федерации! Я вернулся с того света, чтобы отомстить своему убийце, профессор! Вам!
— О боже мой, что за чепуха! — моментально оправился Краевский.
Я заметил… хотя нет, скорее почувствовал Направлением, что его рука тянется к потайной кнопке под столом, и со скоростью молнии перехватил ее. Профессор жалобно запищал — я сжал немного сильнее, чем было нужно, и, кажется, раздробил ему кисть.
— Как же вам не стыдно, дорогуша моя! — плаксиво осведомился Краевский. Весь его гонор слетел как кожура с мандарина, — Зачем так глупо паясничать? Я вас вовсе не убивал, что вы такое выдумали? Наоборот — я подарил вам новую жизнь!
— Ошибаетесь, профессор. Ваша заслуга в этом минимальна — вы всего лишь воспользовались моим мозгом. Просто потому, что он первый попался под руку. Для того чтобы я жил, вы убили другого человека… я с ним незнаком, но слышал, что он был хорошим человеком. Волдреса.
— Это еще кто такой? — скривился Краевский.
— А вы не помните? Путешественник из другого мира. Тот самый, из чьего мозга вы извлекли Рабана.
Краевский разинул рот. Потом закрыл его. Он крайне подозрительно уставился на меня, подумал пару секунд и наконец спросил:
— А откуда… вы все это знаете, дорогуша моя? И почему вы называете этот предмет Рабаном?
— Он мой симбионт, профессор. Мы довольно долго и плодотворно общались. Если вы еще не поняли, это он вытащил меня из вашей клетки. Я теперь могу свободно путешествовать между мирами. Завидно?
— Но… но… — Профессор не мог подобрать нужных слов. — Но в чем же моя вина перед вами? Вы были бы мертвы, если бы не я! Это ведь я создал ваше новое тело!
— Что? — искренне удивился я. — Ну вы наглец, профессор? Повторяю еще раз: вы всего лишь воспользовались моим мозгом! А тело создали те самые ученые, которых вы преспокойно убили. Вы вообще как спите по ночам, зная, что прикончили две сотни человек только ради своих амбиций?
— При чем тут амбиции?! — возмущенно взвизгнул Краевский. — Вы что, не поняли, чего я добиваюсь?! Я же хочу облагодетельствовать человечество!
— Но почему же вы не рассказали об этих планах своим коллегам? Почему не захотели трудиться вместе с ними? Я уверен, они бы вас поняли.
— Делиться с этими ничтожествами славой?! — презрительно скривился профессор, — Да я!… То есть я не то хотел сказать! — испугался он, увидев выражение, застывшее на моей морде.
— У вас бы все равно ничего не получилось, — грустно сообщил я. — Хотите загадку? Что сложнее — ракета или травинка?
— Ракета, конечно, — нисколько не задумываясь, ответил Краевский.
— Ошибаетесь, профессор. Ракеты очень сложны, но тем не менее люди их делают. Однако ни на одном заводе вам не изготовят самую заурядную степную травинку… Выходит, травинка сложней, чем ракета, — как сложно все это, как просто все это…
— Эй, патрон, не ожидал от тебя такого рифмоплетства! — восхитился Рабан.
— Тем не менее! — продолжал упорствовать Краевский. — Я же гений, мне простительно!
Я расхохотался. Мой хохот звучал жутко, как рокот железной бочки.
— Простите, профессор, но ваша последняя реплика была поразительно глупой. Так или иначе, но гений, полностью лишенный совести, должен быть умерщвлен как можно быстрее. Прощайте, профессор.
— Нет, пожа… арр-блурп!… — крикнул Краевский, прежде чем мой коготь перерезал ему горло от виска до виска. Я несколько секунд равнодушно смотрел на его агонию. Действительно, похоже на бритву. Остры мои когти, очень остры…
— Ну что, обратно в Дотембрию, патрон? — весело спросил Рабан, тоже любующийся Краевским.