Сын Грома, или Тени Голгофы
Шрифт:
– Не винись напрасно, отец. Разве не знаешь, что все в руке Божией. Глядишь, и сон тот явью станет.
– Страшной явью, сынок. Страшной… Значит, пойдешь к Ахаву?
– Пойду, отец. Кто-то подсказывает, что так надо.
– Тогда с Богом. И снеси старому Ахаву рыбы. А я завтра с Иаковом вместо тебя в море выйду.
– Я знал, что ты придешь, Иоанн, – сказал старый рав, трогая руками голову и лицо подростка. – Глаза мои уже больше не видят. Две радости сохранил мне Господь: могу слушать, что говорят люди, и думать о Боге. Жалею, что не смог с тобой дочитать Писание. Придется тебе самому доучиваться. Я решил подарить тебе свои книги.
С этими словами Ахав вручил Иоанну пачку переплетенных желтых листов, оправленных в темную кожаную обложку.
– Вот. Будешь читать книги Моисея – и все поймешь.
– Равви, но мне одному их не осилить, – с сомнением сказал Иоанн, принимая книги из рук Ахава.
– Бог умудрит тебя, сын мой, раз посвятил в свои планы. Все в руке Господа. И незрячие прозреют, и немые заговорят.
– Разве Он посвящает людей в свои планы?
– Такое случается с избранными.
– Я был с отцом на Пасху в Иерусалиме. Там в Храме столько мудрецов, священников, и все они важно ходят по ступеням и вожделенно служат Богу. А я – что? Рыбак. Сети ставлю, невод таскаю. Дерусь с мальчишками. Почему Он выбрал меня, когда вокруг столько знающих Учение?
– Много званных, да мало избранных, – пояснил Ахав. – Ну, а теперь послушай, зачем я тебя позвал. Люди говорят, что на Иордане появился не то Мессия, не то пророк по имени Иоанн. Он пришел из пустыни, собирает вокруг себя толпы людей, крестит их водой и проповедует покаяние для прощения грехов. Вот я и думаю: не он ли Тот, Кого ты видел во сне? Потому возьми с собой брата Иакова и найди того Иоанна. Если он Тот, Кого ты видел во сне, Он скажет, что тебе делать дальше. А коли не тот – знай, время твое еще не пришло. Время близко, но еще не пришло.
– А как я найду этого Иоанна на Иордане?
– Бог приведет тебя к нему. И еще, сын мой: вернувшись, не поленись снова зайти к слепому Ахаву и рассказать, что видел на Иордане.
Напоследок Ахав возложил руку на голову мальчика и торжественно произнес:
– Да уподобит тебя Господь пророкам Исайе и Даниилу.
На том и расстались. А на другой день Иоанн Зеведеев вместе с братом Иаковом отправился на Иордан в поисках Иоанна, призывающего людей к крещению и покаянию…
Когда братья по совету книжника Ахава отправились на поиски пророчествовавшего и крестящего на Иордане Иоанна, старый Зеведей своим медлительным, но сметливым рыбачьим умом понял, что потерял и Иакова, и Иоанна. Он был далек от мысли, что это Бог забирает у него сыновей, скорее, видел в этом происки сатаны и его воинства. Он знал людей, в которых вселялись бесы, и всегда удивлялся, почему Бог не печется о своем стаде, не истребляет творящих зло бесов. Но дальше этого его мысли никогда не шли, потому как не пристало ему, глупому рыбаку, каким он считал себя, спрашивать с Бога, можно только возносить хвалу Ему, молиться и благодарить Всевышнего за то, что дает день и пищу.
Старший Иаков, уже начавший обрастать бородой, с интересом отнесся к тому, о чем поведал ему младший брат. Он удивился его сну, о котором Иоанн ему все-таки рассказал, поразился книгам, которые брат принес от равви Ахава; а больше всего – тому, что, не изучив грамоту, Иоанн вдруг начал читать Закон и пророчества Моисея. Иаков тоже попробовал, но у него ничего не получалось. Однако он без ревности относился к успехам брата в учении и просил того читать из той книги малопонятные ему, простому галилейскому рыбаку, тексты.
По дороге у братьев было много времени для разговоров, и Иаков сказал:
– Мне бы только понять, что в этом Законе главное. Всего-то, наверное, никто, кроме Бога и Моисея, не знает.
– Я тебе скажу, что в Законе главное, – пообещал брату Иоанн. – Рав меня научил этому. Скажу, но только тогда, когда мы вернемся с Иордана.
Младшему брату хотелось подержать старшего в неведении. Пусть прочувствует, сколь премудр стал его братишка, сумевший подобрать ключик к тайнам Писания.
– Нет, – обиделся Иаков. – Скажи сейчас. Не дразни. Или я тебе не брат?
Иоанн продолжал упрямиться:
– Подожди, вот пройдем еще один перевал, тогда скажу.
– Хочешь подурачиться?
– Хочу, чтобы ты проникся значением мудрости, которую сейчас узнаешь.
– А тебе-то она откуда известна?
– Меня просветил равви Ахав.
– А его кто просветил?
– Рав говорил, что его просветил учитель, раввуни Гиллель.
– А раввуни Гиллеля кто научил?
– Он вычитал это из книг Моисея.
– А Моисей откуда узнал эту истину?
– Его Бог просветил.
Иаков хотел было спросить о том, кто просветил Бога, но язык у него не повернулся, и он долго кашлял, пока наконец снова не обрел дар речи.
– Выходит, ты не зря к равви Ахаву ходил?
– Не зря.
– Но тогда перестань надо мной смеяться и скажи наконец, в чем соль Закона Моисеева.
– Ладно, Иаков, слушай! – И Иоанн поведал ему притчу, которую рассказал ему старый книжник
Ахав. – Однажды к учителю Шаммаю пришел из далеких Афин любопытный эллин с лукавым взглядом и пообещал тут же принять обрезание и стать иудеем, если учитель научит его всему Закону, стоя на одной ноге.
Читатель должен понимать: афиняне тогда еще не знали истинного Бога и были большие спорщики, мудрецы и эротоманы. И любители потешаться над обрезанными. Учитель хотел его прогнать, но передумал. Удружу-ка я коллеге Гиллелю, решил он. А почему – нет?
«О, чужестранец! – сказал учитель Шаммай. – Только один человек в Иудее может выполнить твою удивительную просьбу. Ступай к раввуни Гиллелю».
Гиллель был мудрее Шаммая. Отвернув лицо, он посмеялся над глупостью язычника, однако тут же встал на одну ногу и изрек: «Не делай ближнему твоему того, чего не хочешь себе. В этом весь Закон. Все остальное – толкование. Иди и исполняй».
– Не делай ближнему твоему того, чего не хочешь себе, – повторил Иаков. – И все?
– Все, – подтвердил Иоанн.
– Так просто… А почему книжники в Иерусалиме так пыжатся, будто их распирает тысяча мыслей.
– Потому что не знают смысла. Они только все растолковывают. У Бога – смысл. А у книжников – объяснения. И у каждого книжника на свой лад. Поэтому и трудно постичь Закон.
– А ты, брат, я вижу, не на шутку ударился в эту науку.
– Рав считает, что мне знак был.
– Это ты о том сне?