Сын Карая
Шрифт:
Геворк объявил:
– Выступаем!
Мотоциклы, словно большие неповоротливые жуки, осторожно выползли на шоссе, а там уже помчались вовсю. Двадцать километров проглотили за несколько минут.
Еще издали Андрей увидел мягко подсвечивающие красные фонарики. Это шли грузовики отряда майора Гукасяна. Они продвигались медленно, потому что то и дело люди выскакивали из машин, осматривали дорогу.
Дикарь в коляске чуть слышно повизгивал. Андрей наклонился к нему:
– Что, дружище, нервы сдают?
Горячий
Майор Гукасян отвел Геворка в сторону – посовещаться.
На грузовиках ехало около сорока человек. Пока что все держались вместе. Но, как только потребуется, отряд разделится на четыре группы. Поиски будут вестись на всех направлениях. Можно предположить, что Числов повел бежавших к перевалу. Там сейчас все в снегу, тропки крутые и неверные. Ночью пройти трудно, а на машине невозможно. Значит, машину бандиты могут где-нибудь бросить. На линии этого маршрута есть горное село Караджур. Туда дано знать, чтобы проявляли бдительность. Но пока никаких сведений ниоткуда не поступает.
Самое главное сейчас – обнаружить хоть какой-нибудь след.
– Могли пойти и через солончаки, – возразил Геворк. – Так им даже будет поближе к железной дороге.
– И об этом думано! – Майор терпеливо раскуривал гаснувшую папиросу. – И на железную дорогу, и во все ближайшие села – всюду мы дали знать об опасности и чтоб все были настороже. Есть и еще путь – влево. Но на машине там совсем уж не пробиться. А где, спрашивается, машина? Раз мы ее не нашли, значит, они едут на ней. Или, может, упрятали куда?
Он досадливо скомкал и выбросил так и не загоревшуюся папиросу.
– Где мои конвоиры – вот другой вопрос. Обезоружили их? Убили? Тащат с собой?
Геворк молчал. Что он мог сказать? И, так как молчание затянулось, осторожно предложил:
– Вы едете на машинах – можете пропустить что-либо важное. Давайте-ка я с моими ребятами прочешу оставшийся участок шоссе.
Майор Гукасян вытащил новую папиросу:
– Надо понимать, что представляет собой их вожак Геннадий Числов. Он обязательно сделает противоположное тому, что мы ждем.
Майор потер лоб, как будто эта мысль только что пришла ему на ум, и распорядился:
– Тут осталось до конца еще четыре километра. Хорошо будет, если ваши следопыты со своими собаками сделают проверку.
Геворк взял на длинный поводок Маузера, подозвал к себе Андрея с Дикарем:
– Вот, Андрюшка, опять почти так, как прежде: мой Маузер против сына Карая…
Он пошел по правой стороне. Андрей перепрыгнул через кювет на левой обочине и углубился в солончаки шагов на двадцать. Тут он пустил Дикаря параллельно шоссе на свободный обыск местности. Пес, уставший от долгого сидения в кабине, бежал резво, но поводка пока что не натягивал. Резко остановился возле какого-то камня, тщательно обнюхал его и заворчал. Но что именно его встревожило,
Внезапно справа и чуть впереди прозвучал грозный лай Маузера. Затем наступила секунда затишья.
– Ко мне! Сюда! – тревожно закричал Геворк.
Андрей кинулся к нему со всех ног. Уже подбегая, он услышал чьи-то голоса, заглушаемые гулким лаем Маузера.
Фонарик вырвал из тьмы часть кювета. Андрей увидел лежащих на земле людей.
– Кто вы? Кто такие? – допытывался Геворк.
– Развяжите…
Подошла машина. Из кабины выпрыгнул Гукасян.
– Что обнаружили? – Он наклонился к кювету. – Да это наши! Павлов? – позвал он. – Вы живые?
– Двое мы еще дышим, товарищ начальник, – отозвался конвоир. – А вот Газарян – не знаю. Его с машины сбросили, он разбитый весь, уже часа два молчит.
Шофер опять крикнул:
– Развяжите скорее!
Кто-то из бойцов спрыгнул в кювет и ножом разрезал веревки. Шофер, всхлипывая, пытался влезть на обочину, но не смог. Его подхватили под руки и вытащили. Ноги у него подламывались. Газаряна уложили на чью-то шинель и понесли к машине. Он был без сознания. Сердце билось слабо.
– Павлов! Вы можете говорить? Что произошло?
– Могу, товарищ начальник! – Он попробовал подняться, но это у него не вышло. – Я весь целый, товарищ начальник, только отдышусь немного… Мне бы кусок хлебца и глотнуть чего-нибудь…
Ему дали хлеба, отрезали вареного мяса, захваченного в дорогу. Гукасян отвинтил крышку фляги со спиртом. Шофер тоже отпил глоток.
– Спасибо, товарищ майор!
– Ладно, Павлов. Докладывай самое главное. Сейчас вас всех троих доставят в колонию на машине…
– Товарищ майор! – Павлов наконец утвердился на ногах. – Очень большая к вам просьба: позвольте принять участие в розыске.
– Да разве ты в силах? Посмотри на себя!
– Выдюжу, товарищ начальник. На карачках согласен ползти, вас не обременю.
– Как же вас не нашли наши мотоциклисты, они же тут проезжали!
– Промчались мимо как сумасшедшие, товарищ майор! И туда и обратно гнали с грохотом. Крику нашего им слышно не было, а мы в яме лежим, им не видно… Возьмете, товарищ начальник?
– Ладно. Везите этих двоих. Павлов останется.
Машина ушла.
Майор Гукасян присел на обочину, опустив ноги в кювет.
– Спрос за ошибки с тебя потом будет, Павлов. Сейчас скажи, известно тебе что-нибудь, куда они пошли?
– Сильно спорили они, товарищ начальник. Дьякон у них за главного. Как он скажет, так и сделают. Он планов своих никому не открывал. В своей голове все держит… Но только знаете что, товарищ майор? – добавил Павлов, запнувшись на секунду. – Очень Числов нажимал, что им никак нельзя бросить машину.
– Ну и что?
– Подозрительно мне было. Похоже, для нашего сведения это говорилось.