Шрифт:
Глава первая
– Я говорю – бросайте все к чертовой матери и бегите. Кто говорит? Фёдор говорит! Фё-дор!
К/ф «Дни Турбиных»
– Война! – торжествующе заорал царь-батюшка, ворвавшись утром в Канцелярию и так закрутил своим Чёрным мечом над головой, что едва не снёс люстру. – Война!
– Вот же… – приподнялся я с диванчика, на котором давал улечься завтраку. – А я сегодня собеседование собирался проводить с музыкантами
– Меня с собой возьми, внучек, – предложил Михалыч, вытирая полотенцем миску, поданную ему Тишкой. Или Гришкой. – Мало ли какой шпиён среди них затесаться может. А я, ты же знаешь, любого вражину на раз от честного человека отличу.
– Ой, ну что вы такое говорите, дедушка Михалыч, – томно вздохнула Маша, дожёвывая последний пирожок с картошкой. – Там кандидаты все проверенные, прошедшие отбор в наших консульствах.
– Без базара, Михалыч, – подтвердил Аристофан, выудив из кармана горсть сигарных окурков и выискивая среди них самый вкусный. – Лично на той неделе реально мотался эти консульства проверять. Всё ништяк, дедушка.
– Вы о чём?! – вытаращил на нас глаза Кощей. – Оглохли или совсем уж оборзели?! Вы слышали, с какой вестью к вам сам Император пожаловал, бездельники?!
– Война, – зевнул я. – Слышали, конечно, чай не в первый раз. Вы только не нервничайте, Ваше Величество, поберегите себя. Вы нам здоровым нужны.
– Коньячку, Кощеюшка? – предложил дед.
– Могу в натуре за самогоном сгонять, – поднялся с лавки Аристофан.
– Пирожки сегодня вкусные, – протянула Маша и вздохнула: – Были.
Царь-батюшка из вдохновенно-восторженной стадии перешёл в откровенно раздражённую и глазки его налились тем самым синим светом, который не предвещал нам ничего хорошего:
– Федька! Почему я, Великий и Ужасный, узнаю о войне только спустя две недели после начала военных действий, а?! Казню на фиг, а перед тем сгущёнки на месяц лишу, паразит ты такой!
– Какие военные действия? – я снова поднялся с диванчика. – Вы о чём, Ваше Величество? У нас всё тихо, мир, порядок и всеобщее благоденствие.
– Лепота, – подтвердил Михалыч. – Ажно мухи со скуки в полёте дохнут. Что ты там ещё удумал, Кощеюшка? О какой войне талдычишь?
– Эльфы! – врубил уже на полную синий свет Кощей. – Эльфы, вашу ж дивизию!
– Фу ты… – я снова прилёг. – А я уж перепугался, думал, Халифат на нас обиделся за что-нибудь или Европа решила очередной крестовый поход на Византию устроить. А эльфы… Всё нормально там, Ваше Величество. Просто лёгкий культурный конфликт, замешанный на несхожести менталитетов, вот и всё. Я завтра или послезавтра смотаюсь к Алику и всё улажу.
– Уволю на фиг! – продолжал портить себе и нам нервы Кощей. – Нам войну объявили? Объявили. Так почему я об этом узнаю спустя столько времени?! Совсем вы, Канцелярия, распустились! Послы вереницей прут, продыху нет! Стол Указами завален, даже подходить к нему страшно! Бухгалтерия каждые пять минут требует, чтобы я очередную ведомость подписал! Столярный со слесарным цехом в Тронном зале стенка на стенку пошли! Придворные дамы весь день с образцами тряпок для декорирования стен ко мне ломятся! Гюнтеру даже фингал под глаз поставили за чрезмерное усердие по охране Моего Величества!
– Завалили делами царя-батюшку, – в сторону тихо сказал Михалыч, – на развлечения времени-то и не осталось, понятно.
– Тут бы как раз на войну сходить, – покосился на деда Кощей, – а вы?!
– Хотите, Ваше Величество, на мамонтах покатаемся? – предложил я. – Или можно на Хопёр сходить, порыбачить. Мужики вчера рассказывали, что здоровенного осетра там выловили. Надо же, как его далеко занесло от привычных мест…
– Зараза! – завопил Кощей и с размаху рубанул Чёрным Мечом стол. – Чёй-та… – Он недоумённо посмотрел на застрявшее лезвие в дубовой доске, а потом, поднатужившись, освободил Меч и принялся им яростно крушить неповинный стол. – Зараза! Вот вам всем!
– Чем стол-то пред тобой провинился, Кощеюшка? – вздохнул Михалыч, подхватывая начавший падать самовар. – Не ндравится, так сказал бы, мы и заменили его на какой другой.
– А сколько вкусняшечек за ним съедено было… – вздохнул и я, окончательно поднявшись с диванчика. – Деда, ты когда новый стол заказывать будешь, давай и лавки новые тоже закажем? Со спинками, ага?
– Всё! – заорал царь батюшка, когда стол развалился на две половинки. – Всё, Федька! Всё, Канцелярия! Долго я терпел вашу лень, разгильдяйство и тунеядство! Но теперь – всё!
– Прикажете палача позвать, Государь? – просунул в дверь голову Гюнтер. – Или вы сами позабавиться изволите? В своей высшей мудрости и справедливости.
– На каторгу! – ткнул в мою сторону пальцем Кощей.
– Да ну на фиг! – возмутился я. – Царского сына и наследника и на каторгу?! Только отрубание головы! Не позорьте себя и меня перед мировой общественностью.
– А я не шучу, Федька, – прищурился Кощей. – Бери свою Канцелярию и уматывай с глаз моих! Достали! Видеть вас больше не хочу! Гюнтер! Подготовь Указ о расформировании моей Канцелярии за ненадобностью, а заодно и об увольнении её коллектива за профнепригодность, понятно?!
– Вот же неделька начинается… – вздохнул я.
– В натуре, босс, – поддержал Аристофан.
– Всё дуришь, Кощеюшка? – прищурился дед. – Решил из нас виноватых за свои же проступки сделать?
– Я всё сказал, Михалыч, – отрезал царь-батюшка, разворачиваясь к двери. – Чтобы к полудню и духа вашего в городе не было!
– Накосячил, а стрелки на нас перевёл, – подытожил Аристофан, когда дверь с грохотом захлопнулась за Кощеем. – И чего теперь в натуре, а, босс?
– Чайку? – предложил я и осёкся, посмотрев на обрубки когда-то классного стола. – Вот же…