Сын пирата
Шрифт:
– Ты здорово придумал, Эжен, с этим островом!
– воскликнул Эсеб на прощание.
– А Денизу и отца я уговорю. Не беспокойся, - и он многозначительно подмигнул юноше.
– До завтрашнего вечера, Эжен!
В приподнятом настроении Эжен стал мечтать о вечере, когда он надеялся опять встретиться с Денизой. Ее вздернутый носик и пухлые губы сводили его с ума. Он никак не мог освободиться от мыслей о ней, пальцы непроизвольно сжимались, как будто он уже гладил податливое тело девушки.
Юноша третью неделю гостил в Тулоне, где дядя Фома
Весь день Эжен был занят запасами продовольствия и подготовкой бота к плаванию. Нужно было проверить парус, весла, другие мелочи, заодно вычерпать пару ведер воды с днища. Но ожидание свидания с Денизой будоражило юношу, горячие мысли не покидали его головы, сладкие грезы о ее теле затуманивали взор. И когда темнота спустилась на городок, он уже спешил к заветной стене, где мог легко взобраться по выступам на каменную ограду и по дереву спуститься в сад. Уже там он подаст сигнал Денизе.
И вот он опять сидел на заветной скамейке, которая пряталась почти у самого ограждения, и с замиранием прислушивался к звукам чужой домашней жизни.
Эжен прокричал филином, прислушался, но кругом было тихо. Он повторил крик, подождал немного, и только тогда до его ушей донеслись звуки каблуков спускающейся по лестнице Денизы.
Он спрятался за скамью и стал ждать. Светлое платье Денизы замелькало среди темной листвы. Она оглянулась по сторонам и прошептала:
– Эжен, не пугай меня, выходи, пожалуйста!
Эжен выпрыгнул к ней, схватил в охапку и стал страстно целовать губы, шею, руки, вдыхая запах дешевых духов, которыми она успела тайком от родителей обрызгать себя.
– Милая моя, как там у вас с па?
– наконец спросил он, оторвавшись от ее губ, в то время, как руки продолжали ласкать трепещущее тело, упругое, желанное и податливое.
– Ой, Эжен, Эсеб целый час убеждал и уговаривал па. Но все утряслось, мой Эжен! Па согласился отпустить нас, хотя и долго сопротивлялся. Его убедило лишь то, что на это не надо ничего затрачивать. Как я люблю тебя, мой хороший! Ты такой ласковый и заботливый!
– Я тебя тоже, Низетта!
– и он впился жадными губами в ее благоухающую шею.
– Как здорово мы проведем время на острове, в уединении и любви!
– Но нас будет так много, Эжен…
– Это не страшно. Там достаточно уединенных мест для каждого. Ты ведь хочешь быть со мной?
– Конечно, Эжен, но мне… страшно, сама не знаю почему.
– Ну что за глупости ты говоришь, Низетта! Мы отлично проведем время.
– Он притянул к себе девушку, прижал, вцепился губами и зубами в ее губы, потом перешел к шее и ниже. Его нетерпеливость пугала Денизу, но она не могла уже сопротивляться. Девичья скромность теряла
Судорожно и торопливо расшнуровывая шнурки лифа, он что-то шептал. Она тоже говорила что-то в ответ, и их страстный шепот сливался в неясное бормотание, вспомнить смысл которого никто из них уже никогда не мог.
– Эжен, милый, что ты делаешь?
– ее голос дрожал от страха и возбуждения.
– Не надо, миленький! Прошу тебя, Эжен.
– Низетта, дорогая, как я люблю тебя, как желаю, если бы ты знала!
– его жаркие губы тронули грудь, соски, и Дениза задохнулась от возбуждения. С ее губ сорвался не то тихий крик, не то стон.
– Эжен, Эжен!
– шептали ее уста, а мысли лихорадочно метались, ища то ли защиты, то ли удовлетворения.
И когда его руки позволили себе слишком глубоко залезть в ее юбки, она вдруг встрепенулась, вздрогнула всем разгоряченным телом, откинулась назад.
– Эжен, не делай этого, умоляю! Я так люблю тебя, но умираю от ужаса!
– Низетта, ты и не представляешь, как прекрасно любить. Ты сама почувствуешь это, лишь позволь мне… - он не договорил, как она зажала его рот, и Эжен вынужден был приняться целовать эту потную узкую ладонь.
– Эжен, не заставляй меня мучиться, милый! Не время еще. Подожди, пока я не свыкнусь с мыслью…
– Низетта, милая, я изнемогаю! Помоги же мне!
– Нет, нет! Я не могу, Эжен! Что со мной будет потом?! Перестань, дорогой! "Господи, - подумал вдруг юноша, - что я делаю? Это же непорочная и чистая душа. Неужели мне суждено покрыть грязью это создание? Но почему это грязь? Это же так прекрасно!"
– Эжен, милый, что с тобой?
– озабоченно спросила Дениза, заметив резкое изменение его состояния.
– Ты прямо-таки остолбенел! Я тебя напугала?
– О нет, Низетта! Что ты говоришь? Разве ты можешь меня напугать?
– Но почему ты так резко изменился?
– Нет, ничего, Низетта. Я просто подумал, что поступаю не совсем хорошо с тобой, и это меня остановило.
– О Боже! Эжен, как я тебя люблю! Ты так мил, мой любимый!
Они опять принялись неистово целоваться, но Эжен уже не чувствовал в себе того обжигающего ощущения нетерпеливости и жажды. А неопытная Дениза ничего не замечала, отдаваясь целиком нахлынувшему чувству нежности и благодарности к юноше.
Наконец они немного успокоились, и Дениза сказала:
– Как бы мне хотелось соединиться с тобой на всю жизнь, Эжен!
– Любимая, мне так же этого хочется. Но ты же сама говорила, что это трудно. Мы стоим на разных ступенях. Ни я подняться до твоего рода не могу, ни ты опуститься до меня не сможешь.
– Почему же, милый? Если у тебя ничего не получится, то уж я-то обязательно, как ты говоришь, спущусь к тебе с небес, - и она тихонько засмеялась, с испугом прикрыв рот ладошкой.
– Не так это просто, моя Низетта. Но времени у нас еще достаточно, чтобы я мог что-нибудь придумать подходящее. Я тебе это обещаю.