Сын Солнца

Жак Кристиан

Охотник на змей остановил свой выбор на одной части восточной пустыни, которую он хорошо знал. Там жили великолепные кобры со смертельным укусом. Сетау отправился к норе самой крупной из них, с неизменными привычками. Лотос босиком шла за ним следом. Несмотря на ее опыт и хладнокровие, он запрещал ей подвергаться малейшему риску. Красавица нубийка несла раздвоенную на конце палку, полотняный мешок и сосуд. Пригвоздить змею к земле и заставить ее отдать часть своего яды было обычным делом.

Полная луна освещала пустыню. Она раздражала змей и толкала их на то, чтобы ползти к самым границам их территорий. Сетау тихо напевал, протягивая низкие ноты, которые нравились кобрам. В месте, которое он приметил — дыре между двумя плоскими камнями, в песке извивалась огромная змея.

Сетау присел на корточки, продолжая напевать. Кобра опаздывала.

Лотос бросилась на землю, как пловчиха, прыгающая в бассейн. Сетау в изумлении увидел, как она борется с черной коброй, которую он собирался застать врасплох. Поединок продолжался недолго. Нубийка засунула ее в мешок.

— Она нападала сзади, — объяснила Лотос.

— Это совершенно необычно, — сказал Сетау, — если змеи теряют голову, быть беде.

Глава 53

«Будем целый мы день состязаться в ужасном убийстве,

— декламировал Гомер. —

Отдыха ратным рядам ни на миг никакого не будет, Разве уж ночь наступившая воинов ярость разнимет. Потом зальется ремень на груди не единого воя щит всеобъемный держащий; рука на копье изнеможет». [13]

— Эти стихи вашей Илиады предвещают возвращение войны? — спросил Рамзес.

— Я рассказываю лишь о прошлом.

— Разве оно не предвосхищает будущее?

— Египет начинает мне нравиться. Я бы не хотел видеть, как он погружается в хаос.

— Откуда этот страх?

— Я слышу, что говорят мои соотечественники. С недавнего времени их возбуждение беспокоит меня. Можно подумать, что их кровь кипит, как перед стенами Трои.

— Вы что-то еще знаете?

— Я только поэт, и мой взор угаснет.

Елена поблагодарила царицу Туйю за предоставленное ей свидание в такой момент, когда она переживает такую боль. На лице великой царской супруги, изысканно накрашенном, не было видно и следа страдания.

— Я не знаю, как…

— Слова бесполезны, Елена.

— Моя печаль искренна. Я молю богов, чтобы Фараон поправился.

— Благодарю вас. Я тоже взываю к помощи свыше.

— Я обеспокоена, так обеспокоена…

— Чего вы опасаетесь?

— Менелай весел, слишком весел. Он, обычно такой хмурый, кажется, переживает триумф. Значит он убежден, что вскоре увезет меня в Грецию!

— Даже если Сети не будет, вы будете в безопасности.

— Боюсь, что нет, Ваше Величество.

— Менелай — мой гость. У него нет никакой власти принимать решения.

— Я хочу остаться здесь, в этом дворце, рядом с вами!

— Успокойтесь, Елена, вам ничего не грозит.

Несмотря на обнадеживающие речи царицы, Елена опасалась злобы Менелая. Его поведение подтверждало, что он готовит заговор, чтобы увезти свою жену из Египта. И близкая смерть Сети предоставит ему долгожданную возможность. Елена решила, что нужно проследить за действиями своего мужа. Возможно, жизнь Туйи в опасности. Когда Менелай не получал, что желал, в нем накапливалось озлобление, а это озлобление уже давно никак себя не проявляло.

Амени прочел письмо, которое Долент написала Рамзесу.

Мой любезный брат,

Мы с мужем беспокоимся о твоем здоровье и еще более — о здоровье нашего высокочтимого батюшки, Фараона Сети. По слухам, он серьезно болен. Может быть, пришло время прощения? Мое место в Мемфисе. Убежденная в твоей доброте, я уверена, что ты забудешь ошибку моего мужа и позволишь ему вместе со мной засвидетельствовать свою привязанность Сети и Туйе. В эти тяжелые дни мы сможем поддержать друг друга. Разве сейчас самое главное не в том, чтобы снова сплотить семью и не быть рабами прошлого?

В надежде на твое милосердие, Сари и я ждем с нетерпением твоего ответа.

— Прочти его еще раз, помедленнее, — потребовал соправитель.

Амени повиновался, раздраженный этим посланием.

— Я бы не стал отвечать, — пробормотал он.

— Возьми чистый папирус.

— Мы разве должны уступить?

— Долент — моя сестра, Амени.

— Если бы умер я, она бы не стала плакать, но я не принадлежу к царской семье.

— Как ты суров к ней!

— Милосердие — не всегда хороший советчик, Твоя сестра и ее муж только и будут думать о том, чтобы предать тебя.

— Пиши, Амени.

— У меня болит рука. Не хочешь ли ты сам послать своей сестре прощение?

— Пожалуйста, пиши.

Амени в бешенстве сжал перо.

— Текст будет кратким: «Не думайте возвращаться в Мемфис, иначе предстанете перед судом визиря, и держитесь подальше от Фараона».

Перо Амени живо забегало по папирусу.

Долент много часов проводила в обществе Красавицы Изэт, после того, как показала ей оскорбительный ответ Рамзеса. Нетерпимость соправителя, его грубость, черствость сердца предвещали его второй супруге и ее сыну мрачное будущее.

Приходилось признать, что Шенар был прав, когда клеймил недостатки своего брата: его интересовала только абсолютная власть. Вокруг себя он сеял лишь разрушения и несчастья. Несмотря на сердечную привязанность, которую она к нему питала, у нее не было другого выбора, кроме как начать безжалостную борьбу против Рамзеса, Долент, его сестра, была вынуждена так поступать.

Будущее Египта — это Шенар, Красавица Изэт должна забыть Рамзеса, выйти за нового хозяина страны и основать настоящую семью.