Сын Сумрака

Лунгу Ирина Владимировна

– Вашу мать! – ругнулся я сквозь сжатые зубы, стаскивая с плеч промокший донельзя рюкзак. Потом вынул из-за пояса второй нож и стал ждать.

Первую тварь я ударил сразу с двух рук, и это стало моей ошибкой. Второй Носферату утробно зарычал и бросился на меня, непостижимым образом выпрыгнув из воды на добрый метр. Снова гигантская туша оказалась сверху и стала сжимать меня руками.

Мы вновь уходили под воду, я бил кровососа ножом, насколько мне позволяло моё положение. Я чувствовал его горячую кровь, словно мазками касающуюся моей кожи прежде, чем она растворялась в ледяной воде. И ощущал невыносимое давление, будто попал в тиски, которые сжимались всё сильнее

с каждой секундой. Один из ножей выскользнул из моих пальцев, устремляясь ко дну. Я выворачивался, продолжая наносить удары держащему меня Носферату, пока тот не разжал свои лапищи. Вторая гадина ухватила меня за ногу, не давая выплыть на поверхность, чтобы глотнуть воздуха. Вода кругом была мутной от крови первого монстра, который был ранен, но всё ещё пытался атаковать меня. Мы барахтались втроём, то выныривая, то вновь погружаясь под воду, я боролся изо всех сил, бил наотмашь клинком и ногами, не давал утянуть себя ко дну. Наконец, нож полоснул одного из Носферату по горлу и кровосос дёрнулся в последний раз, замер и стал медленно опускаться вниз. Я мельком увидел белое пятно его лица, сквозь окровавленную толщу воды.

Всплыв на поверхность, я осмотрелся и быстро направился в сторону установки. Принять бой с оставшимся в живых Носферату будет гораздо удобнее, если мы перестанем кувыркаться под грязной водой. И пусть местом сражения станут металлические балки, по которым придётся попрыгать как заправскому акробату, это всяко лучше, чем глотать морскую воду вперемежку с противной кровью этих гадов.

Он дёрнул меня за ногу с такой силой и так неожиданно, что я захлебнулся вскриком, отхватив порцию воды в лёгкие. Их тут же стало распирать, а желание немедля оказаться на поверхности и откашляться было невыносимым. Мозг отказывался думать о чём-либо кроме того, чтобы срочно сделать вдох, но я пока не мог себе позволить такой обычной роскоши. Развернувшись и с силой ударив в морду Носферату свободной ногой, я сумел высвободиться. Но вместо того, чтобы быстро оказаться на поверхности, ещё глубже нырнул следом за кровососом, из последних сил стараясь отбросить ощущение, что мои лёгкие вот-вот разорвутся.

Раз, два, три…

Удары ножом сыпались на тварь один за другим, мы вновь устроили жуткий подводный танец.

Четыре, пять, шесть…

Ещё немного, скоро всё закончится. Скоро исчезнет ощущение, что внутри меня миллиарды острых игл. Носферату дёрнулся в последний раз, получив удар в шею с правой стороны. Его плоть легко вспоролась клинком и я выпустил нож. Кровосос стал погружаться ко дну.

Семь, восемь, девять…

Туда, наверх, к спасительному глотку воздуха. Только не думать о Эве, не позволять мыслям разжечь внутри пожар тревоги, который сотрёт остатки разумности ко всем чертям. Потом, когда я пойму, что мне делать дальше, когда удостоверюсь в том, что моей волчицы действительно нет на верхней смотровой площадке, я всего на миг дам панике охватить меня. Потому что большего позволить себе не могу.

Десять, одиннадцать, двенадцать…

Вдох, подаривший ощущение жизни и острую боль в лёгких. Ещё один и ещё.

Я быстро поплыл в сторону установки, игнорируя дикую усталость, навалившуюся на меня после тяжёлой борьбы с Носферату. Я постарался отключить все свои мысли и ощущения, что мешали сейчас думать трезво. Быстро вскарабкался по металлическим конструкциям и побежал наверх, мельком глядя на серебристые пятна скотча, которые виднелись тут и там.

Никого.

Дверь заперта и ни единый посторонний звук не говорит о том, что здесь есть кто-то помимо меня. Я бросил

быстрый взгляд на две соседние установки, но и там всё было тихо и мирно. Даже если остальные увидели, как мы с Носферату спикировали вниз, они предпочли не лезть в это. И правильно сделали.

Я опёрся ладонями о перила, в том месте, где стояла Эва, когда из установки выскочили эти твари. Сделал глубокий вдох и постарался привести мысли в порядок. Они вновь замелькали бешеным хороводом, в котором не было ни крупицы здравого смысла. Только лишь всепоглощающий страх за мою волчицу.

Вырисовывалось одно-единственное решение. Только оно могло исправить всё, что случилось за эти долгих десять лет. Подойдя к пролому в перилах, оставленному ранее мною и парой кровососов, я спрыгнул в воду, чтобы привести свой замысел в исполнение.

– Ян! Какого *** вы так долго? – отец бросился ко мне, когда я добежал до того места, где мы все вшестером должны были встретиться. Я мельком оглядел остальных – мама, Флор и Кати были мокрыми с ног до головы, но кажется, с ними ничего не случилось.

– Где Эва? – это уже вопрос Каталины.

Я молчал, тяжело дыша от быстрого бега. Волна облегчения, которая появилась внутри меня при виде уцелевших ребят, схлынула, снова заместившись тревогой. На меня были уставлены пять пар глаз, а я не знал, как им сказать, что вся наша затея провалилась. И не знал, как сказать о своём решении.

– Анджей, - я перевёл взгляд на стоящего в сторонке парня, держащего в руках сумку. – Доставай.

Вампир стал поспешно вытаскивать радиовзрыватели, а я посмотрел на часы. Надо же, идут. После столького времени, проведённого под водой.

– Ян! – меня окликнула мама, я перевёл взгляд на неё. Мне казалось, что она понимает всё, что я скажу им дальше. Нижняя губа закушена, в глазах, устремлённых на меня – страх.

– Да, мам? – как можно спокойнее произнёс я. – Что такое?

– Ян…Где Эва? Что ты собираешься делать? – голос дрожит. Странно. У моей мамы никогда не дрожал голос.

– Эва у них. Не спрашивайте, у кого.

– Что с ней?

– Не знаю.

Я взял взрыватели из рук Анджея и подбросил один в руке, словно взвешивая. Стоит нажать на один только рычажок и какая-то из этих грёбаных установок взлетит в воздух. Вполне возможно, та, в которой сейчас находится Эва. Живая или мёртвая. Живая, чёрт побери! Живая!!! Так сколько же весит сейчас этот маленький взрыватель?

– Что ты будешь делать? – голос матери не просто дрожит, в нём уже сквозят нотки истерики.

– Я иду за ней. – Судорожный выдох, который принадлежит всем и никому в отдельности. – Я иду за Эвой.

– Мы! – мама срывается на крик. – Мы пойдём за Эвой, слышишь? Вместе, до конца! Ты помнишь?

– Нет. – Я яростно трясу головой. – Я иду за Эвой. Один. Папа, Флор, возьмите взрыватели.

С губ матери слетает то ли горестный стон, то ли тонкий всхлип. Главное не смотреть на неё, иначе решение, которое я принял, покажется уже не таким верным.

– Ян…

– Да, мам? Что такое? – повторяю я свой вопрос, но взгляд направлен куда угодно, только не на мать. Она уже держит меня за рукав мокрой куртки, впивается тонкими пальцами в одежду, не отпускает.

– Ян…

– Сейчас я пойду за Эвой. У меня будет ровно полчаса. – Я постучал по крышке циферблата на запястье. – Через полчаса вы взорвёте установки. Где бы я в этот момент ни находился. Это приказ.

Почему я сам себя ненавижу за этот сухой безэмоциональный тон, которым говорю слова, самые страшные для тех людей, что сейчас стоят рядом со мной?