Сын утешения
Шрифт:
Глава 11. Книга с автографом
По возвращении в Выксу я сразу направился в храм. Служба там еще шла. После ее окончания я подошел к отцу Геннадию Младшему и от всего сердца поблагодарил за совет съездить в Лавру. При этом я сказал, что побывал еще в лаврском Черниговско-Гефсиманском скиту, где, оказывается, подвизался старец Варнава.
Вот что значит – не хватало мне еще веры! Господа надо было благодарить за великие благодеяния, которыми Он в который раз одарил меня! Преподобного
– Слава Тебе, Господи!
Спохватившись, я тут же последовал его примеру. После этого разговор наш продолжился. Я подробно рассказал про Лавру, про старцев, а также о том, что совершенно случайно (хотя, конечно, случайностей не бывает, а все происходит по Промыслу Божьему) узнал про скит…
– А я разве не сказал, что батюшка Варнава там подвизался? Простите! Совсем никуда память стала! Вот что значат непростые ночи с нашим младенцем Георгием, – посетовал священник. – Со вчерашнего вечера вообще было что-то из ряда вон выходящее! Меня-то матушка Марина пожалела – все-таки служить с утра, а сама ни минуты за всю ночь не поспала! Звонил ей перед службой… Удивительно ли, что теперь голова у нее просто раскалывается?..
Только тут я заметил, что сам отец Геннадий Младший выглядит очень усталым, и хотел уже было, благословившись, уйти, но священник вдруг оживился и с улыбкой сказал:
– А у меня ведь радостная новость имеется!
С этими словами батюшка ушел в алтарь и, вернувшись, протянул мне слегка пожелтевшую книгу в мягком переплете.
– Та самая книга! – едва ее увидев, ахнул я. – Неужели нашлась?!
– Да, прихожане сегодня принесли, – кивнул священник. – Причем насовсем!
Бережно открыл я обложку и на первом листе увидел написанное от руки: «“Пещер” Гефсиманского скита иеромонах Варнава». Дальше шла дата. Это действительно был автограф!
Несколько мгновений мы благоговейно смотрели на подпись, сделанную рукой самого старца Варнавы… Потом полистали книгу. В ней были снимки Иверского монастыря, фотографии батюшки Варнавы, его родной матери схимонахини Дарии…
– Знаете что? – сказал вдруг отец Геннадий. – А пойдемте ко мне домой! Вместе порадуем матушку. Она тоже так почитает отца Варнаву!
– Но ведь она плохо себя чувствует! – попытался отказаться я, но батюшка был настойчив.
– Ничего! Это, наоборот, ей может на пользу пойти! Развеется хоть немного.
Вдвоем с отцом Геннадием – надо ли добавлять, что все наши разговоры по пути были о старце Варнаве? – мы прошли по заснеженным улицам Выксы и остановились перед небольшим домом. Правда, как я потом убедился, таким он выглядел только снаружи, а внутри оказался весьма просторным. Сени так просто поразили меня своими огромными размерами.
– Матушка-а! – громко с порога предупредил отец Геннадий. – Я тут не один – с гостем!
– Милости просим! – послышался изнутри приглушенный дверью голос.
Матушка Марина встретила нас хоть и болезненной, но – улыбкой.
– Никак не проходит? – с таким состраданием, словно от боли мучился он сам, спросил отец Геннадий.
– Да нет, еще сильней стало! – ответила матушка. – Никакие таблетки на помогают.
Мы вошли в теплую уютную комнату.
– А вот и наш Георгий! – отец Геннадий показал на детскую кроватку, в которой лежал спящий младенец. Ручки его были забинтованы так, что напоминали маленькие белые боксерские перчатки.
– Обжегся? – с сочувствием спросил я.
– Нет, – ответила матушка Марина. – С руками-то как раз ничего. Это мы завязываем ему их так, чтобы он не расчесывал всего себя в кровь.
– Аллергия! – объяснил, видя мое недоумение, отец Геннадий.
– И на что же?
– А на все заморские продукты. И даже на наши, отечественные, если они вкусные!
– И еще на всякую красивую одежду, – добавила матушка. – Тут не так давно у нас в гостях монахи были. Узнав про это, они прямо сказали: наш! Давайте-ка я вас покормлю? – предложила она.
Но батюшка остановил ее.
– Успеется, – сказал он и достал из сумки книгу: – Вот, смотри!
– Что это? – не поняла матушка.
Она вытерла руки о фартук, взяла книгу, вгляделась и воскликнула:
– Ах! Да ведь это же про Иверский монастырь и о нашем родном старце!
– Точно! – смеясь, подтвердил отец Геннадий.
– Тем более идите завтракать, чтобы я могла пока полистать эту книгу!
– С автографом, – уточнил я.
– Где? Где?! – заволновалась матушка.
– Да вот, – показал ей отец Геннадий.
– Надо же… Сам батюшка своей рукой вывел, – утирая выступившую слезу, прошептала матушка.
Она провела нас на кухню, подала на стол завтрак и, по-монашески пожелав Ангела за трапезой, поспешила в комнату. А когда после трапезы мы с отцом Геннадием помолились и тоже зашли туда, то не узнали матушку! Она была веселая, просто счастливая, в глазах – ни следа боли!
– Прошло? – обрадовался священник. – Так быстро?!
– Не просто быстро, а мгновенно! – поправила его матушка.
– Как это? – не понял отец Геннадий. – Что, к фотографии батюшки голову приложила?
– Да нет, только к автографу, и сразу как рукой сняло!
Тут мне вдруг вспомнились слова послушника С. про фотографии старца для насельников скита и паломников. Я сказал об этом, и отец Геннадий, подумав, произнес:
– Так за чем же дело? У нас в городе есть неплохое фотоателье. Там можно с этой книги маленькие фотокарточки батюшкиного портрета сделать. Только вот, – замялся он, – у нас с матушкой совсем времени на это нет…