Сынок министра
Шрифт:
Андрей Борисович справился с запонками и привычным движением натянул на плечи ладно пошитый темно-синего цвета пиджак. Одергивая полы и с удовольствием оглядывая свое отражение в зеркале, он полуобернулся к Гурову.
– Мы только приступили к расследованию, – сдержанно ответил тот. – И должен заметить, объявление дела «глухарем» не входит в перечень неотложных мероприятий. Это мы всегда успеем сделать. Но и похвалиться пока нечем, Андрей Борисович. Слишком мало информации. С двумя участниками «мальчишника» нам пока не удалось даже встретиться. А ваш сын и Курносов дали несколько противоречивые сведения о внешности подозреваемой. Кроме того, Виталий Андреевич отказал нам в осмотре своей квартиры, что тоже создает определенные трудности…
– Ах, Лев Иванович! – покачал головой министр. – Эти «почему»! Мне хотелось бы ответить на ваши вопросы одной русской пословицей – знать бы, где упасть, так соломки заранее постелил бы! Я буду с вами откровенен. У нас, милейший Лев Иванович, далеко не Швейцария и тайна банковских вкладов далеко не гарантирована. У нас не было большого желания делиться с посторонними этой информацией. Да и чем, казалось бы, грозило то, что колье хранилось у Виталия дома? Дом с охраной, дверь в квартиру оборудована новейшей системой защиты, сигнализация. Наконец, сейф, вделанный в стену! Понимаете, никто ведь не ожидал, что этот идиот сам достанет колье и нацепит его на шею первой попавшейся шлюхе! Я даже не слишком обижаюсь на эту женщину, правда! На ее месте только так и следовало поступить. Извините, я уж буду с вами совершенно откровенен… Я люблю сына и желаю ему добра, но… Скажу честно, без меня этот человек в жизни ничего бы не добился. Он – ноль, пустое место! Горько об этом говорить, но это поколение не имеет и сотой доли той закалки, что получили в свое время мы. Вот вы говорите «мальчишник»… А ведь этому мальчишке уже тридцать шесть! Один раз он уже женился. Признаюсь вам – совершенно бездарно. Взял в жены женщину, по менталитету и по жизненным установкам так и не сумевшую выйти за рамки обычной домохозяйки. С большим трудом нам удалось расторгнуть этот брак, компрометировавший не столько даже Виталия, сколько меня. Нет, вы не думайте, женщину эту никто не обидел, она сейчас вполне обеспечена… Я приложил немало усилий, чтобы подыскать своему великовозрастному обалдую выгодную партию – все складывалось как нельзя лучше… И тут этот «мальчишник»! Для всех нас это был настоящий удар. Такого я даже от Виталия не ожидал.
– И на старуху бывает проруха, – примирительно сказал Гуров. – Сейчас не стоит о старых ошибках. Важнее не делать новых. Поэтому мне хотелось бы получить откровенные ответы на некоторые вопросы.
– Только недолго, прошу вас! – вдруг спохватился министр, взглядывая на часы. – У меня совсем не остается времени.
Кажется, он не считал потраченным зря только то время, которое заполнял своими высказываниями. Перспектива выслушивать чужие вопросы не прибавляла ему настроения. Но Гуров понимал, что другой такой возможности может и не представиться, поэтому не собирался отступать.
– Я не задержу вас, Андрей Борисович, – пообещал он. – Меня интересует в первую очередь несколько деликатный вопрос – при каких обстоятельствах приобреталось колье?
Министр высоко поднял брови и на секунду замер. У Гурова создалось впечатление, что Панченко никак не рассчитывал услышать подобный вопрос. Сейчас он пребывал в нерешительности, совершенно ему не свойственной. Гуров с бесстрастным видом терпеливо ждал.
– Вопрос действительно непростой, – сказал наконец министр, и в глазах его появились лукавые огоньки. – Прежде чем на него ответить, мне хотелось бы получить некоторые гарантии. Понимаете, это задевает не только мои интересы…
– Вы хотите знать, для чего мне нужны эти сведения? – сказал Гуров. – Все очень просто. Колье похитили не для того, чтобы им любоваться. Меня интересует, на каком уровне можно сбыть эту вещь. Насколько серьезным должен быть потенциальный покупатель.
– На каком уровне! – снисходительно воскликнул министр. – Я вам так скажу, Лев Иванович, – продать колье можно и в подворотне за бутылку самогона. У нас в стране все возможно, и, если бы так произошло, я бы нисколько не удивился. Но если кто-то будет заниматься этим серьезно…
– Я предполагаю, что заниматься этим будут серьезно, – заметил Гуров. – Сейчас, когда границы прозрачны, а преступность осваивает новые технологии, надеяться на несерьезность легкомысленно. Поэтому я все-таки настаиваю, чтобы вы дали ответ на мой вопрос.
Министр поджал губы и с неудовольствием сказал:
– Ну что ж, вы имеете право… Хорошо, я скажу. Колье приобреталось на закрытом аукционе в Швейцарии около трех месяцев назад. Акцию с нашей стороны осуществляли доверенные лица.
– Вы не могли бы назвать их имена? – не отставал Гуров. – И еще, как переправлялось колье в Россию? Кто мог знать о его покупке?
– Вы намерены взять под подозрение всех, кто знал о колье? – с нехорошей улыбкой спросил министр. – Это ложный путь, Лев Иванович! Доверенные лица потому и называются доверенными, что заслуживают безусловного доверия. Сожалею, но в этом плане не смогу удовлетворить вашего любопытства. Кроме своих, о колье никто не знал. Но я уверен, что этих людей подозревать бессмысленно. У вас есть еще вопросы?
– Боюсь, они вам тоже не понравятся, – холодно сказал Гуров. – Вы говорите: кроме своих, никто не знал о колье. Однако о нем несомненно знал Курносов. И в отношении остальных участников злополучного вечера – Астахова и Канунникова – у меня также имеются сомнения…
Министр поморщился.
– А вот тут вы, пожалуй, правы! – неохотно признался он. – Но это уже целиком на совести Виталия. Это его невоздержанность на язык. К счастью, сейчас его общение ограничивается все-таки довольно узким кругом… Геннадий Канунников вообще не чужой, хотя сказать, что я испытываю к нему особенную симпатию, нельзя… Что касается Астахова, то это человек преданный. Преступника в нем искать просто смешно. Разумеется, тайна, которую узнали двое, уже не тайна – в этом вся беда и загвоздка. И в этом плане меня больше всего беспокоит именно господин Курносов. Вот что хотите со мной делайте. Этот человек себе на уме! Вот к кому вам следует присмотреться пристальнее. Я не хочу никого огульно обвинять, но именно для таких людей на первом месте корыстный интерес. Ради выгоды они готовы забыть о морали. Надеюсь, вы поймете меня правильно. Ведь ваша задача не только найти преступника, но по возможности избежать огласки. Каюсь, до поры до времени Курносов казался мне деловым человеком, и я не препятствовал его контактам с Виталием, тем более что их связывала старая школьная дружба. Но теперь я не желаю его даже видеть. Его проблемы меня не интересуют!
– Ясно, – сказал Гуров и добавил, покривив душой: – Спасибо, вы нам очень помогли, Андрей Борисович! Думаю, теперь расследование получит дополнительный импульс.
– Да? – на лице министра нарисовалось облегчение. – Я рад. Можно было бы еще поговорить… Но меня ждет премьер. Прошу извинить. На такие встречи нельзя опаздывать.
Гуров простодушно спросил:
– Еще один вопрос, если позволите. Меня предупредили, что обстоятельства дела не должны афишироваться. Особенно в отношении невесты Виталия Андреевича. Но в то же время мне известно, что она осведомлена о том, какой свадебный подарок ее ожидает. Оказывается, она даже примеряла его. Может быть, имеет смысл поставить ее в известность о случившемся? Не раскрывая всех подробностей?
Лицо министра изобразило страдание.
– Вы как будто недопонимаете, Лев Иванович! – с сожалением произнес он. – Впрочем… Нет, она категорически не должна ничего знать. Ни она, ни кто-либо еще! На этом я просто настаиваю! Ищите, действуйте! У вас есть свои каналы, свои наработки. Весь преступный мир у вас как на ладони. Не смею вас учить, что делать. Ваш министр считает, что его кадры на многое способны. Задача поставлена. Осталось ее решить, верно? Не буду вас больше задерживать, да и мне пора. Жду положительных результатов – только положительных!