Сынок министра
Шрифт:
– Ну и обманула, – спокойно отозвалась Смелова, глядя Гурову прямо в глаза. – Ничего особенного. Между прочим, по новому закону я и не обязана выдавать своих близких родственников. Вы милиция – вот и ищите. А в преступлениях я ни в каких не замешана. Сама Женька это подтвердит. Все, что мне пришлось сделать для нее, теперь вам известно. Я тут ни капельки не соврала. Посадите меня за то, что прокатилась на краденой машине? Так это не я ее украла. Даже не знала, что она краденая.
– Эх, Ирина Александровна! – покачал головой Гуров. – А ведь вчера
Глаза Ирины Александровны округлились. Она беспомощно уставилась на Гурова, потом на Крячко – губы ее мелко задрожали.
– Вы шутите? – проговорила она едва слышно. – Как за решеткой? Вы не смеете… Я ведь объяснила, что не угоняла никакой машины!
– Как хотите, но верить вам на слово я больше не рискую, – сказал Гуров. – Поэтому собирайтесь, поедем на Петровку!
Ирина Александровна передернула плечами, словно ей стало вдруг очень холодно, и, обессилев, опустилась на стул. На лице ее отразился неподдельный ужас.
– Нет, только не это! – умоляющим голосом произнесла она. – Я не хочу в тюрьму. Я ни в чем не виновата, поверьте мне!
– При всем желании поверить не могу! – категорически отрезал Гуров. – Если окажется, что вы действительно ни при чем, вас отпустят. Семьдесят два часа – не вечность, – он намеренно подчеркивал в своей речи этот срок, придававший его словам оттенок реальности и пугавший женщину, кажется, более всего.
– У меня работа. Что я скажу? – потерянно пробормотала Смелова. – Это такой позор. Неужели вы настолько жестокосердны…
– Давайте прекратим это! – прикрикнул Гуров. – Ваш покорный вид больше никого не обманывает. За свои поступки надо отвечать.
– Вы готовы во всем видеть преступление! – с упреком сказала Ирина Александровна. – А я его не совершала.
– Мы разберемся, не волнуйтесь! – добродушно сказал Крячко, вмешиваясь в разговор.
Смелова вся сжалась. Неотвратимость задержания, перспектива оказаться за решеткой вырисовывались в ее воображении все отчетливее и повергали в невыносимую тоску.
– В конце концов, я согласна показать, где живет сестра! – вдруг с отчаяньем сказала она. – Только честно предупреждаю – наверное, там ее уже нет.
– Почему нет? – спросил Гуров, настораживаясь.
Смелова подняла на него глаза, в которых стояли слезы.
– Потому что я ее предупредила, – виновато сказала она. – Я понимаю, что она – дрянь. Но ведь сестра все-таки. Я сказала ей, что вы ее ищете. Велела убираться отсюда и больше не втягивать меня ни в какие делишки.
– Значит, вы с самого начала знали ее адрес? – заметил Крячко.
– Нет, адреса ее я не знаю! – жалобно воскликнула Смелова. – До сих пор, между прочим, не знаю. Но у меня есть ее телефон. Я ничего про него не сказала, потому что хотела сама поговорить с сестрой.
– Вы разговаривали о таких вещах по телефону? – удивился Гуров.
– Нет, мы условились встретиться утром на Пушкинской, – ответила Ирина Александровна. – Там и разговаривали. В скверике.
– Замечательно! – сердито пробурчал Гуров. – Немедленно дайте мне номер этого телефона, слышите!
Смелова молча кивнула и, как накануне, сбегала в комнату за листком бумаги. Получив номер телефона, Гуров вручил его Крячко, сказав:
– Действуй!
Крячко мгновенно вскочил на ноги и скрылся в прихожей, где у Смеловой стоял телефонный аппарат. Было слышно, как он крутит диск, а потом скороговоркой просит кого-то срочно разыскать адрес, по которому установлен телефон, номер которого был записан на бумажке.
Пока он договаривался, Гуров продолжил беседу:
– Так что же вы еще от нас скрыли, Ирина Александровна? – поинтересовался он.
– Больше ничего, правда! – тихо сказала она, глядя на Гурова грустными глазами. – Ну, пожалуй, еще про фамилию сестры… Никакая она не Смит. Смелова она, как и я. После развода со своим американцем она предпочла вернуть свою фамилию, а может, никогда ее и не меняла – я точно не знаю.
– Ну, а последнее увлечение вашей сестры, – напомнил Гуров. – Кажется, вы говорили, что он журналист? Может быть, вы вспомните и его фамилию?
– Его я правда не знаю. Женька рассказывала о нем в общих чертах. Иногда мне казалось, что она просто мечтает подобным образом.
– Значит, в Москве вы ее не встречали в компании с кем-нибудь?
– Ни разу! Мы всегда встречались с ней тет-а-тет. Она даже к себе домой не приглашала. Ну, в смысле, где она остановилась. Может быть, этот любовник жил вместе с ней? А она, предположим, меня стеснялась?
– Это вы потом разберетесь, – перебил ее Гуров. – А вот этот бородатый угонщик машин – вам не показалось, что он похож именно на того человека, о котором рассказывала ваша сестра?
– На журналиста? – изумленно проговорила Смелова. – Да что вы! Ничего похожего. Угрюмый, нечистоплотный тип. Стоптанные башмаки, поношенный свитер на два размера больше. Настоящий бандит!
– Как же вы в одну машину с бандитом-то сели? – насмешливо спросил Гуров.
– Я же не знала! И потом, он ко мне не приставал. Молчал и крутил баранку.
– А вам не приходило в голову, откуда ваша сестра может быть знакома с местным бандитом, если она долгое время жила за границей и только недавно приехала?
– Откуда я знаю? Может, они за границей и познакомились? Сейчас все шастают туда-сюда. Вот я в газете читала – в Чехии вообще одна наша мафия…
– Ваша сестра не только любила американских бейсболистов, но и испытывала симпатию к русским мафиози? – удивился Гуров. – Для вас это не новость?