Сырок
Шрифт:
Я по профессии врач, и знания по химии у меня основательные, поэтому водка совсем не отличалась от «кристалловской». А поскольку она, как и многие товары, была в страшном дефиците, то в магазине не залеживалась: мужики вламывались, как только поступала партия, и все сметали. В день я делал по два ящика (40 бутылок). Каждая бутылка давала прибыль в районе двух рублей, и я стал зарабатывать по 80 рублей в день, или 2400 рублей в месяц. Для сравнения: машина «Жигули» в то время стоила на черном рынке пять тысяч рублей, а обычная зарплата советского гражданина составляла рублей 100–120 в месяц.
Жизнь наладилась. Мы оделись,
В тот зимний день 1982 года я, как обычно, поехал в магазин с водкой собственного производства. Магазин находился с левого торца дома, и я всегда подъезжал прямо туда. Но навалило снега, дорогу перегородила уборочная машина, пришлось подрулить с другой стороны.
Вытащив из машины две сумки с водкой, я через заднюю дверь зашел в магазин, поставил бутылки в ящики, получил деньги, вышел на улицу, сел в машину и тронулся. Тут милицейская машина, замаскированная под обычную гражданскую, резко перегородила мне дорогу. Ко мне приблизились оперативники в штатском, один из них залез в салон и надел на меня холодные железные наручники.
Меня пересадили в милицейскую машину и привезли в кабинет начальника ОБХСС [3] . Железнодорожного района Москвы. Отчетливо помню, что на стене у него висел план по числу людей, которых следовало посадить по разным статьям Уголовного кодекса.
3
Отдел по борьбе с хищениями социалистической собственности. Прим. ред.
Я сразу решил идти «в отказ». С поличным меня не взяли, а две сумки и 100 рублей – это не прямые улики.
Стали допрашивать.
– В магазине были, водку привозили?
– Нет.
– А что делали рядом с магазином?
– Просто проезжал мимо, ни в какой магазин не заходил.
– А откуда деньги?
– Это мои деньги, зарплата.
После неприятного допроса меня отвезли в камеру предварительного заключения. Подсадили подозрительного человека, пытавшегося меня разговорить, но не вышло: я был настороже и ничего лишнего не сболтнул.
В КПЗ я провел трое суток (по закону больше держать нельзя), и все время мы играли в карты, в дурака. Делать-то нечего, даже читать не дают. У соседа оказались спички, мы от газеты оторвали краешки и жжеными спичками разметили карты.
Пока меня арестовывали, открылись двери магазина после обеденного перерыва, народ ломанулся и раскупил почти всю водку. Остались только две бутылки – их успели закупить оперативники.
И все могло сойти с рук, но не повезло. Когда оперативники пришли в магазин, они поймали продавцов, что называется, на месте преступления: те переклеивали этикетки на вине. Вино продавалось в одинаковых бутылках, но дешевое стоило 1 рубль 12 копеек, а дорогое – 1 рубль 80 копеек. Они срывали этикетки с дорогого вина и приклеивали их на дешевое, «намывая» на каждой бутылке почти по 70 копеек. Когда зашли сотрудники ОБХСС, этикетки как раз отмачивались в тазике.
Под арест
– Мы знаем, что Александров возит вам водку. Вы нам не нужны. Дайте на него показания, и мы вас отпустим.
Первые показания о том, что я приходил с водкой, дала уборщица, и ее отпустили. Продавцы, узнав про это, тоже сразу меня сдали, рассчитывая на освобождение. Но их так и не выпустили.
Обвинение мне предъявили по статье 154 – «Частнопредпринимательская деятельность и коммерческое посредничество». Уголовный кодекс гласил: «Частнопредпринимательская деятельность с использованием государственных, кооперативных или иных общественных форм наказывается лишением свободы на срок до пяти лет с конфискацией имущества или ссылкой на срок до пяти лет с конфискацией имущества.
Коммерческое посредничество, осуществляемое частными лицами в виде промысла или в целях обогащения, наказывается лишением свободы на срок до трех лет с конфискацией имущества или ссылкой на срок до трех лет с конфискацией имущества».
В начале 80-х государство усилило борьбу против «нетрудовых доходов» и «хищений социалистической собственности», так как это явление стало повсеместным. Директора и продавцы магазинов спекулировали дефицитом, моряки привозили импортные вещи из-за границы, в хороший ресторан проникали за взятку и так далее. Так что я просто попал в общую тенденцию, а встречались и очень громкие дела.
Расскажу о нашумевшем «деле Трегубова». Коррупционные дела в торговле тогда связывали со внутренней борьбой внутри КПСС, и на рубеже 80-х произошло немало такого рода скандалов. Леонид Брежнев руководил страной с 1964 года, и в начале 80-х его здоровье стало совсем слабым. Первым секретарем Московского городского комитета КПСС с 1967 года работал Виктор Гришин, и он всегда рассматривался как кандидат на пост генерального секретаря партии. Еще до смерти Брежнева Юрий Андропов, возглавлявший КГБ, начал «копать» под московскую торговлю, подчинявшуюся Гришину. Начальником Главторга Мосгорисполкома работал Николай Трегубов, и на него стали искать компромат. Хотели доказать, что Трегубов дает взятки Гришину.
Первыми громкими арестантами стали директор магазина «Березка» Авилов и его жена, работавшая заместителем директора магазина гастронома № 1 «Елисеевский». Затем, 30 октября 1982 года, арестовали директора «Елисеевского» Юрия Соколова. Это произошло еще до смерти Брежнева (он умер 10 ноября 1982 года). Когда же к власти пришел Андропов, начались настоящие торговые репрессии.
Только в Москве к уголовной ответственности привлекли 15 тысяч человек. Двух даже приговорили к высшей мере – расстрелу.
В 1984 году, уже после смерти Андропова, расстреляли Юрия Соколова, а в 1985 году – директора плодоовощной базы Мхитара Амбарцумяна. Не дожидаясь ареста, покончил с собой директор гастронома № 2 на Смоленской площади Сергей Нониев. Трегубов получил 15 лет, директор гастронома ГУМа Тверитинов – 10 лет, директор гастронома «Новоарбатский» Филиппов – 11 лет, заместитель Соколова, Немцев, – 14 лет, директор Куйбышевского райпищеторга Байгельман – 8 лет, и этот список можно продолжать. Я лично сидел с тремя директорами гастрономов и даже с заместителем Трегубова по капитальному строительству. Тому заместителю дали 10 лет, его звали Олегом, фамилию забыл.