Сыскное агентство(изд.1991)
Шрифт:
Papa долго молчала.
— Есть?
— Был, — еле слышно ответила она.
— А где он теперь? Отвечай!
— Он там… — Она неопределенно махнула рукой. Но Кар понял: «там» — в партизанах, воюет.
— Он воюет против нас? — Кар усмехнулся. — Может, он когда-нибудь убьет меня или я его. A? Papa?
Papa закрыла лицо руками и заплакала. Все. Против этого неотразимого женского аргумента он уже ничего не мог поделать. Он просто обнял ее за слабые плечи и привлек к себе.
Но потом долго почему-то вспоминал этот нелепый разговор.
А все шло по-прежнему —
Войска старались менять здесь почаще, но это не всегда получалось, и порой долгие недели приходилось вести жестокие бои на этой чужой, враждебной земле.
Порой Кару казалось, что он уже мертв, попал в ад и вот теперь навечно обречен мучиться в этом аду, беспросветно страдать. Но наступал момент, когда их отводили в город, то, что еще день назад было реальностью, превращалось в кошмарное воспоминание, и снова начинались кутежи, пьянки, начинался «отдых».
— И это жизнь? — с тоской вопрошал он своего друга Лора. — Ведь если нас здесь не убьют и не искалечат, мы все равно вернемся уродами, душу-то не вылечить. И болячек небось в нас засядет миллион. А работа? Где и какую мы найдем работу?
— Брось, — успокаивал его Лоридан. — Мы ж герои. Нас ждут. Не успеем сойти с корабля, как все директора банков будут нас умолять стать их пайщиками, и вообще…
— Вот именно, — усмехался Кар, — «и вообще». Ради чего мы здесь торчим?
— Это ты брось, не прибедняйся. — Теперь Лоридан говорил серьезно. — Во-первых, я каждый день, проснувшись, прикидываю, сколько скопилось у меня на счету. Прямо скажу, немало, теперь немало, а ведь с каждым днем становится все больше. Вот почему у меня всегда с утра хорошее настроение. Во-вторых, мы здесь много чему научились.
— Чему это, интересно?
— Пожалуйста: метко стрелять, справляться голыми руками с любым противником, незаметно подкрадываться к врагу, выживать во всяких условиях…
— …убивать сотнями способов, особенно детей, поджигать, грабить, — продолжил Кар.
— А что? Чем не наука? Вернемся, организуем с тобой банду. — Он опять начинал острить. — Будем миллионеров грабить, похищать детей для выкупа, наймемся в сыскное агентство — неверных жен выслеживать…
— Вышибалой в кабак ты наймешься, — вяло подхватывал Кар.
— Да хоть бы так! — Лоридан был полон энтузиазма. — Вышибалой тоже можно неплохо заработать. Только вот зачем самому работать, — замечал он после паузы. — Пусть другие работают. Нет, серьезно, Альберт, у нас все же кое-какой капиталец будет, сложимся и откроем сыскное агентство. А? Назовем «Карло», Кар — Лоридан. «Карло»? Красиво. Почти Монте-Карло. А? Наймем каких-нибудь подонков из наших же ребят, ну которые деньги прокутили, не то что мы. Сами будем командовать. Снимем контору, будем сидеть сигарой попыхивать, клиентов принимать. — Лор размечтался. — Представляешь, приходит эдакий расстроенный толстяк: «Ах, ах, моя жена мне изменяет, помогите!» А мы ему: «Конечно, господин, только осторожней, не заденьте рогами за притолоку!» Ха-ха-ха! — заливался Лоридан.
Но его мечты наводили Кара на другие мысли.
— А ты не думаешь, что неплохо бы и жену подыскать. Пора бы. Вернемся, дом будет, с работы возвращаюсь — она встречает, в фартучке, обед на столе. Эх! А там, глядишь, наследник появится…
— Ладно, размечтался, — неожиданно зло прерывал Лор, — сначала надо вернуться, а не подохнуть в этой чертовой стране. И зачем только мы здесь торчим?
— Вот именно, зачем? — заканчивал пустые беседы Кар.
Над этим вопросом задумывались не только они и не только здесь, но и на их родине. И каждый раз, как в каком-нибудь удаленном аэропорту очередной самолет выгружал очередную партию запаянных, прикрытых национальным флагом гробов, вопрос звучал все громче.
Но пока что они воевали. И бои становились все более затяжными, все более ожесточенными. Пока им везло — живы, целы, не ранены. А уж скольких ребят они проводили на кладбища и в госпитали! И чем меньше оставалось им воевать на этой земле, а они чувствовали, что скоро войне придет конец, тем отчаяннее им хотелось сохранить жизнь.
Они уже не только не рвались в бой, в ночной поиск, в разведку, они старались отсидеться в укрытии, в укрепленных лагерях. Они сказывались больными, ссылались на любые причины, лишь бы не идти под пули.
Вот карательные экспедиции — это пожалуйста. Они смело и самоотверженно поджигали деревни, расстреливали мирных жителей, травили поля, забивали скот. Они считали себя цивилизованными людьми и искренне возмущались, когда их местные союзники в борьбе с восставшими совершали дикие жестокости. «Звери!» — негодовал Лоридан, не задумываясь о том, что только что загруженный им химикатами самолет обречет на мучительную смерть сотни людей. Теперь у них была новая цель — выжить! Не капитал накопить, а именно выжить. Иначе на кой черт любой капитал.
В один из дней отдыха, удобно устроившись на велорикше, что катил их по вечернему городу, они озабоченно обсуждали эту проблему.
Велорикша быстро крутил педали, непонятно как избегал бредущих по улицам людей, встречных рикш, улегшихся посреди дороги собак, неподвижно застывших волов. Они проехали, не замечая, мимо проснувшихся после дневной сиесты уличных торговцев, которые, раскрыв лотки, полулежали на невысоких столах-платформах, явно не надеясь на покупателей. Правда, изредка кто-то подходил к лоткам выпить воды со льдом или сахарного напитка, который засуетившийся хозяин тут же выжимал из стеблей сахарного тростника с помощью маленьких агрегатов, похожих на швейные машинки.