Сыскное агентство(изд.1991)
Шрифт:
Конечно, занятия особой радости Кару не доставляли. Он давно забыл, что значит учиться. Чтоб нажимать на спуск автомата, всаживать нож в спину часового, к которому подкрался ночью, выстрелить в затылок пленному, для всего этого особых знаний не требуется…
То есть как это не требуется? Еще какие знания нужны! Неизвестно, где нужно было больше терпения, упорства, способностей — выучить глаголы, какие-то исторические даты, прочесть роман какого-то иностранного писателя или до совершенства овладеть приемом Иванами, что в переводе с японского означает «скала, смытая волнами», или юки-оре, что значит «сломанная снегом ветка». Недаром в Кодакане тайны дзюдо постигают годами.
И
Вернее, что важней для него, что принесет больше пользы? Раньше он думал, что в его профессии умение стрелять, драться, владеть ножом — главное. Но вот, оказывается, если верить вице-директору Бьорну, иные знания открывают более широкие перспективы. Ну что ж, ему видней. Учиться так учиться.
Кар, в общем-то, был способным парнем, быстро схватывал, обладал хорошей памятью, и предметы давались ему без особого труда. А главное, все скрашивало присутствие Серэны. Сидя в аудитории, он порой ловил себя на том, что не столько слушал ее объяснения, сколько смотрел на нее, любовался ее лицом, фигурой, манерой держаться, вспоминал какие-то минуты их общения — вот они купаются, вот едут в машине, вот обедают на приморских террасах, гуляют, танцуют, целуются…
Кар гнал от себя игривые мысли и, нахмурив лоб, весь обращался в слух: «Глагольные окончания изменяются в зависимости…»
Ох, и скучища все-таки…
Кар оглядел своих соседей по аудитории.
Он уже успел присмотреться к тем, кто входил в его группу. Ну, всех-то он, конечно, не удостаивал вниманием. Но вот Роберт, его соотечественник, парень будь здоров — культурист, весь из мускулов, красавец, только помоложе. Кар вначале ревниво следил, не обращает ли Серэна на него особого внимания. Оказывается, нет. И то слава богу. А вот Жюли — француженка, хорошенькая брюнеточка, черноглазая, кокетливая, темпераментная небось, как все эти француженки! Не то что Мари, местная, жительница этого города (что не часто встречалось в Университете), серьезная, красивая, лицо классически очерчено, высокая, с прекрасной, тоже классической фигурой (так, по крайней мере, решил Кар, хотя вряд ли он мог бы ответить на вопрос, что такое классическая фигура). Или могучая золотоволосая шведка Ингрид. В любую погоду она ходила на занятия в коротких джинсовых шортах с бахромой и таком же потрепанном джинсовом лифе, обнажавшем живот. И длинные ноги ее, и живот, и руки были мускулистыми и всегда загорелыми до черноты. Эдакая Валькирия из скандинавских мифов (так, по крайней мере, считал слабо разбиравшийся в мифологии Кар).
То, что Кар выделил из всей группы именно этих трех красавиц, вовсе не значило, что в ней не было других представительниц женского пола, просто он тех не замечал. Ну а ребята? Ребята были разные. Вот Роберт, в смысле внешности и физических данных (тем более что занимался культуризмом) — опасный соперник, но, слава богу, Серэну он, видимо, не интересует. Был еще Эстебан, испанец, прилизанный красавчик, эдакий тореадор, кажется, у них роман с Жюли. Или Эдуард, опять-таки соотечественник, — в очках, длинный как жердь, узкоплечий, сутулый, но самый умный и образованный в их группе, он изучал четвертый язык и имел уже один университетский диплом. Эдуард пользовался уважением, всеобщим уважением и был признанным лидером. Наконец, Кар выделил еще одного парня, тоже, в виде исключения, из этого города, — невысокий, крепкий, с низким лбом и бегающими глазами. Явно, если верить Ламброзо, потенциальный преступник. Над всеми посмеивается, все ему не нравится (кроме
Был еще сорокалетний толстяк, вечно демонстрирующий всем фото своей такой же толстой жены и четверых детей («И когда успел настругать?» — неодобрительно думал Кар). Подлинное имя толстяка все забыли и звали его почему-то Боб, хотя было точно известно, что он не Роберт.
Появление Кара в группе произвело впечатление — такой могучий, интересный, прошедший войну, каратист! Только Роберт сначала поглядывал на него ревниво, но в конце концов успокоился. Кар вел себя скромно, на девчонок из группы не претендовал, в занятиях охотно обращался ко всем за помощью, признавая тем их превосходство.
— Научил бы меня каратэ, — вызывающе улыбаясь, попросила его однажды Ингрид. — Я бы тогда ничего не боялась.
— Ничего или никого? — игриво спросил Кар.
— И никого, — расхохоталась она. — Прими меня в свою школу, увидишь, я буду прилежной ученицей.
Кар перестал улыбаться — вот откуда грозит опасность! Он напрасно ожидал ее со стороны Серэны, а, поди ж ты, явилась с совсем неожиданной.
— Возьму, — нашелся он, — только надо дождаться нового набора. Нынешние-то мои ученики уже заканчивают. Могу, конечно, дать индивидуальные уроки…
— Что ж, с таким парнем можно позаниматься и частным образом, — в свою очередь рассмеялась Ингрид и бросила на Кара оценивающий взгляд.
«Этого мне еще не хватало! — с тревогой подумал Кар. — Уж кого такая схватит своими ручищами — не вырвется».
С Робертом они быстро нашли общий язык, но спорили отчаянно. Как ни странно, споры сблизили их.
— Слушай, Роберт, твой культуризм годен только девок ловить. Ну, накачал ты себе мячи футбольные вместо бицепсов. А что толку? Только сердце портишь.
— За мое сердце не беспокойся, — горячился Роберт, уязвленный пренебрежением к его хобби, — зато такую фигуру ни один бог не создаст!
— Ну при чем тут бог? — насмехался Кар. — Бог творит разумные создания, а фигура культуриста — сооружение неразумное. Да и качаешь небось по десять часов в день.
— Уж лучше мышцы качать, чем мозоли на пальцах набивать и ногами потолок доставать.
— Эх, ты! — Кар смотрел на него с жалостью. — Да не знай я своих приемов, не имел бы я счастья с тобой тут болтать.
— Между прочим, твои приемы, — неожиданно серьезно сказал Роберт, — только чтоб народ калечить. Каратисты — люди жестокие и злые.
— Брось. — Кар добродушно улыбнулся. — Ну какой я злой, посмотри на меня! А вот постоять за себя могу.
— Ну ладно, — Роберт тоже улыбнулся, — будем считать, что ты редкое исключение — добрый каратист! Во всяком случае, когда полиция начнет нас в следующий раз лупить, пригодишься.
— В следующий раз, — насторожился Кар, — что ты имеешь в виду?
— Да задумали мы тут одно дело. Ты об «Очищении» слышал?
— Так, туманно, — соврал Кар.
— Ладно, будет время, просвещу. Может, приобщим тебя к нашему братству. А вот насчет культуризма ты заблуждаешься. Сейчас даже женщины этим увлекаются…
— Ну что ты хочешь от неразумных существ! — засмеялся Кар.
— Наоборот, это свидетельствует об их понимании жизни…
И спор разгорелся с новой силой.
Только бы они действительно не вздумали затащить его на какую-нибудь их демонстрацию. Если предложат, надо сослаться на занятость, мол, тренировка по каратэ у него как раз в это время. А вдруг и Серэна с ними?