Сюрприз от босса
Шрифт:
— Владка! Как хорошо, что ты пришла. Слушай, сваргань макароны по-быстрому. Жрать хочу, не могу.
— Папа, почему ты снова выпил? — спрашиваю дрожащим голосом.
Кажется, что ещё немного, и мои эмоции выльются в истерику.
Сколько можно это терпеть?
Сколько ещё отец будет изводить меня?
— Слушай, ты мне не мама. Я твой отец, и отчитывать тебя могу только я. Ты не смеешь указывать мне, что делать. Я тебя столько лет поднимал на ноги, и это твоя благодарность?
Проглатываю его пьяный бред.
А может, никакая совесть в нём и не говорит?
Ведь в таком состоянии человек обычно выдаёт то, что на самом деле творится у него на душе.
Вдруг отец действительно считает, что я теперь по гроб жизни обязана ему?
Конечно, может всё и так, но я уже устала.
У меня никаких сил не хватает терпеть это.
Порой приходит мысль, что лучше бы я росла в детском доме, чем теперь терплю это. Я отгоняю её, стараюсь оправдать поведение отца, стараюсь заставить себя думать, что ему тяжело, и я должна помочь выкарабкаться, но сколько это будет продолжаться?
Сейчас обида захлёстывает меня сильнее, чем когда-либо.
Обычно отец срывался не так скоро, а тут я ещё не успела его спасти от тех амбалов даже, а он уже снова взялся за своё. И что он придумает дальше? Как будет оправдываться?
Ему тяжело живётся?
А кому легко?
Вот только не все спиваются. Люди находят в себе силы, чтобы жить дальше, тянуть эту лямку, а отец…
— Ну чё ты стоишь как вкопанная? Отец с голоду подыхает, а ты стоишь и смотришь. Свари макароны, говорю.
— Я не буду варить тебе макароны, — выдаю я с горечью и разворачиваюсь, чтобы пойти к себе и собрать вещи.
Мне бы не расплакаться.
Столько я уже вынесла и ни разу не ревела. Не дело сейчас разводить сырость.
— Да как ты смеешь так со мной говорить? Я тебе отец или не отец? — рычит папа и пытается встать, но видимо допился до той самой кондиции, когда подняться уже не получается, как и контролировать своё тело. — Владка! Вернись, неблагодарная ты!
Неблагодарная, значит?
Пусть так…
Сердце сжимается от боли. Дышать становится слишком трудно. В грудной клетке нарастает громадный шар обиды.
Я не плачу, но тяжесть всё равно тянет камнем на дно.
Спешно собираю вещи в рюкзак.
Чемоданов у меня всё равно нет, да и вещей не так много, чтобы было из чего выбирать.
Тороплюсь, желая поскорее покинуть квартиру.
Я не готова услышать сейчас от отца ещё какое-нибудь проклятие в свой адрес. Слишком тяжело и обидно в это мгновение.
— Владка! — рычит отец из своей комнаты.
Нет.
Главное держаться и не пойти на его зов.
Ничего нового я не услышу.
Он пока не в себе, и поговорим мы, когда я вернусь из командировки, а он придёт в себя.
Пусть немного поживёт один, может быть, испугается?
Надеюсь, что отец возьмётся за ум, когда подумает, что я ушла из дома.
Если у него осталось хоть немного совести и любви ко мне.
Вспоминаю, каким он был в моём детстве. Пусть слишком серьёзный, порой суровый, но он часто обнимал меня и говорил, что любит. Он называл меня своим маленьким рыженьким солнышком, маленьким лисёнком, и говорил, что живёт только ради меня.
Что же изменилось теперь?
Почему выпивка и карты заменили ему родную дочь?
Я ведь не сделала ему ничего плохого…
Часть 7. Алексей
Сам не знаю, почему настоял, чтобы именно Влада поехала со мной. Эта девчонка, которая поначалу раздражала меня, как-то слишком прочно и основательно засела в душу. И мне вот что интересно — как далеко может зайти наше противостояние. Вряд ли из этого получится что-то хорошее, но я впервые встретил отпор в женском лице и должен признать, что мне понравилось это. Это необыкновенно, неправильно как-то, и в то же время удивительно приятно.
Влада цепляет своей непосредственностью. Она не позволяет кричать на неё, заставляет уважать и не боится. Это на самом деле многого стоит. В основном прежние секретарши пресмыкались передо мной, сами пытались залезть ко мне в штаны, а эта какая-то особенная.
Чудоковатая, что ли?
Порой смотрю на неё и кажется, что девчонка точно не от мира сего.
А может, всё так и есть?
Что если она послана самим Всевышним, чтобы научить меня чему-то важному?
Я привык к тому, что все слушают меня, боятся и пресмыкаются из-за власти отца. Пусть он и не самый богатый человек в городе, пусть связей у него поменьше, чем у будущего мужа Ольги, а всё равно его фамилия устрашает многих.
Да она вообще говорящая — Барсов.
Стоит только вспомнить о чёрте, как тот сразу же вылезает из табакерки.
Смотрю на экран телефона и не могу поверить, что мне звонит Ольга.
Неужели старый увалень надоел ей, и она решила поразвлечься со мной?
Или звонит, чтобы просто напомнить о себе и предупредить, чтобы не приближался к ней? Вот только поздновато — я давно её не трогаю. С момента появления Влады в моей жизни я как-то даже думать забыл о той, которую считал своей любовью навеки вечные. Парадокс просто.
— Слушаю, — отвечаю я.
— Лёша, соскучился? — томным голосом спрашивает Ольга. Она старается завести меня, пробудить внутри воспоминания о наших жарких ночах, но ничего внутри не ёкает.
— Некогда было скучать. Работы много. А ты чего звонишь? Уж не передумала ли выходить замуж?
Стараюсь говорить с ней нормально, чтобы не подумала, что включил обиженного мальчика. Хотя… Если честно, то мне нет дела до того, что она подумает обо мне. Отболело как-то быстро и отпустило. Теперь уже внутри пусто по отношению к этой женщине.