Сжигая мосты
Шрифт:
— Вам лучше пообщаться наверху, — сухо проговорила я, — с недавних пор ты не очень-то желанный гость в этом доме. И не забудь рассказать дочери, какие перемены идут в нашу жизнь и что послужило тому причиной. Иначе это сделаю я и не в лучшем для тебя свете.
Одарив меня неприязненным колким взглядом, Эдвард молча начал подниматься по лестнице с Ренесми на руках, а я вернулась за стол. В гостиной напряжение буквально витало в воздухе, несмотря на то, что мужчины пытались рассеять его непринужденной беседой. Я точно знала, что все присутствующие, включая меня, думают об одном и том же. Первым не выдержал Чарли:
— На твоём месте я бы не был столь
— Я не могу так поступить с Ренесми, она любит его. Давайте не будем сейчас об этом. Он скоро уедет и всё встанет на свои места. Не хочу портить праздник разговорами об Эдварде Каллене.
Чарли лишь фыркнул, выражая тем самым своё возмущение, и включил телевизор, чтобы отвлечься, а Джейкоб продолжал недоверчиво поглядывать в мою сторону. Спустя полчаса такого напряжённого общения Каллен наконец спустился вниз в сопровождении Ренесми, держащей в руке новенький мобильный телефон розового цвета. Воспитание взяло верх и самоубийца-Эдвард решился таки войти в гостиную, чтобы поздороваться с моим отцом, всё-таки вежливость всегда была одним из его лучших качеств. Я заметила, как напряглось его лицо, когда он увидел среди присутствующих Джейкоба.
— Мне пора, — сухо проговорил Каллен, глядя на Чарли, — желаю хорошо встретить Рождество.
Отец лишь слегка кивнул ему в ответ, а я была готова поклясться, что в этот момент он мысленно выпускал всю обойму своего оружия прямо в центр груди Эдварда, настолько его взгляд был наполнен яростью.
— Я тебя провожу, папочка! – вскрикнула дочь, но я остановила её.
— Детка, нам с папой нужно поговорить, попрощайся с ним здесь.
Ренесми послушно обняла Эдварда, а он крепко поцеловал её, обещав, что скоро они снова увидятся.
Когда мы остались наедине, оказавшись у входной двери, Эдвард буквально прошипел, буравя меня гневным взглядом:
— Какого чёрта эта шавка Блэк крутится возле моей дочери и даёт ей отвратительные прозвища Лохнеского чудовища? Что это ещё за Несси? Она и меня просит так её называть!
Я почти ощущала кожей излучаемую Калленом ненависть к Джейкобу и злость на меня. Пытаясь не лопнуть от переизбытка возмущения, растущего в моём сознании и грозящегося всё-таки вырваться наружу потоками отборной брани, я ровным тоном, насколько хватило моих стараний, ответила, глядя прямо в его глаза:
— Джейкоб – друг моей семьи, в состав которой ты уже не входишь, и заметь, по своей собственной инициативе. Так что засунь свои претензии куда подальше и не лезь в нашу жизнь!
Я наблюдала, как Эдвард борется сам с собой, и эта борьба явно отражалась на его красивом лице. Одна его часть, подчиняющаяся эмоциям, захлебывалась яростью, мечтая выплеснуть её мне в лицо, вторая же, подчиняющаяся здравому смыслу, пыталась успокоить первую под давлением обстоятельств и беспомощности в данной ситуации. В конце концов разум одержал верх над эмоциями, и Эдвард промолчал, каких бы титанических трудов ему это не стоило.
Я же, стараясь не выдать своих собственных чувств, продолжила ровным голосом:
— Ты рассказал ей?
— Она знает ровно столько, сколько ей нужно знать, — процедил он сквозь зубы. Его ноздри раздувались от шумно втягиваемого воздуха, а медовые глаза, казалось, уже прожгли во мне сквозную дыру. Если бы человека можно было убить яростным взглядом, то я была бы уже мертва, однако я не собиралась так легко уступать ему в этом поединке.
— Это не тебе определять уровень её осведомлённости! – я разозлилась не
Какое-то время он продолжал сверлить меня насквозь своим уничтожающим взглядом, не произнося ни слова, а затем вдруг прошептал:
— Не думал, что человек может так кардинально измениться за несколько дней.
— Посмотри в зеркало, Каллен, и ты найдёшь в его отражении подтверждение тому, что люди могут быстро меняться, причём далеко не в лучшую сторону!
Он последний раз окатил меня леденящим душу взглядом, холод которого, казалось, добрался до самого моего нутра, и вышел за порог, хлопнув дверью.
========== Глава 8 ==========
Следующие несколько дней прошли относительно спокойно, если не считать шумное празднование Рождества населением Форкса. Кто бы мог подумать, что этот невзрачный, тихий, нагоняющий тоску городишко может так измениться в главный праздник года. Люди улыбались друг другу на улицах, оживлённо беседовали, сыпали поздравлениями и пожеланиями счастья. Почти каждый дом напоминал сверкающую новогоднюю игрушку, и каждый хозяин украшал своё жилище так ярко и красочно, будто бы стремился выиграть несуществующий конкурс «Иллюминация года». Подъездные дорожки приветствовали прохожих стоящими на них светящимися снеговиками и эльфами, входные двери зазывали на огонёк традиционными еловыми венками, а окна, обрамлённые разноцветными гирляндами, дополняли картину волшебства.
В воздухе буквально витала магия, а декорации радовали глаз. И хотя Рождество уже наступило, людей всё ещё не покидало праздничное настроение, ведь каникулы продолжались и впереди всех ещё ждала встреча Нового года. Даже я, угнетённая своими переживаниями и тяжёлыми мыслями, не могла не обращать внимания на всеобщее веселье. Это настроение праздника, вселенской радости и ожидания чуда передавалось и мне. Казалось, энергия, излучаемая всеми вокруг, слегка заряжала и меня, придавая мне сил жить дальше и подталкивая меня совершить попытку откусить хотя бы крошечный кусочек веселись-как-можешь-пирога, который мог бы оказаться по зубам моему измученному страданиями сознанию.
Я не решалась окунуться в эту атмосферу веселой беспечности, боясь, что этот кусок всё же застрянет у меня в горле, ведь я всё ещё не смогла прийти в себя после последней встречи с Калленом. В ту рождественскую ночь я долго не могла уснуть, несмотря не усталость и душевное опустошение. Несколько часов я прорыдала в подушку, вспоминая холодный взгляд все ещё любимых глаз. Обманывать окружающих было трудно, обманывать себя ещё труднее, а признаться, что я всё ещё испытываю какие-то чувства к Эдварду, было самым трудным. Как бы я ни лелеяла зародившееся в моём сердце ощущение ненависти к нему, как бы ни старалась взрастить его в полноценное чувство, всё же при одном лишь взгляде в его прекрасное, но такое ледяное лицо зарытые глубоко в моём разбитом сердце чувства к этому человеку снова зашевелились, пытаясь выбраться наружу сквозь толстый слой коросты, накапливаемый мной такими неимоверными усилиями. В ту ночь я поняла одно, что для моего спокойствия и душевного равновесия мне необходимо время и невозможность видеть и слышать Эдварда Каллена. Последнее желание легко воплощалось в жизнь с помощью подаренного Эдвардом нового телефона Ренесми, которая могла без моего участия общаться с отцом.