«Т-34». Памятник forever
Шрифт:
– А ты откуда знаешь? – спросил Витька. – Ты чего на кладбище делаешь?
– Да так…
– Ты что, Жмуркин, и есть тот самый кладбищенский маньяк?
– Дурак ты, – Жмуркин отвернулся. – Я фамилии для сценария ищу. Говорят, это очень хорошая примета – искать фамилии для книг на кладбище. Это значит, что книжка получится.
– Могилы раскапывать не будем. – Генка чесал за ухом. – С елочками можно тоже придумать…
– Искусственные воткнуть, – предложил Жмуркин. – У нас в кинотеатре от Нового года остались.
– Выдерут, –
– Есть выход лучше, – Генка запрыгнул на мотоцикл. – Садитесь, поедем.
Жмуркин хотел было поспорить для порядка, но потом плюнул и устроился в коляске. Витька уселся на сиденье за Генкой, ухватился покрепче. Генка выкрикнул что-то грозно-индейское, и мотоцикл покатил в сторону леса.
Выбравшись за город и съехав с шоссе, Генка долго блуждал по лесным и проселочным дорогам, поворачивал уж на совсем заросшие тропинки, иногда срезая углы прямо по лесу, благо проходимость у мотоцикла была высокой.
Потом дорога пошла в гору, мотоцикл стал буксовать в песке, и Генка заглушил двигатель.
Место было красивое. Синий мох, холм, сосны. Темно-зеленые можжевеловые кусты.
– Что это за холм? – Жмуркин попрыгал. – Земля какая-то странная… Каменистая. Дыры какие-то…
– А вы что, не знаете?
– Не… А может, знаем, да забыли…
– Тут был полигон. В лесу стоял снарядовый завод. После войны там разоружали списанные снаряды и подрывали их в лесу. Здесь. А ямы – это землянки, в них от осколков укрывались. Вот смотрите.
Генка свинтил археологическую лопатку и воткнул в землю. Лезвие вошло в песок со стальным скрежетом. Генка поддел грунт лопатой, выгреб. Среди песка обнаружились многочисленные железные обрывки.
– Осколки. – Генка поднял на ладонь неровную железную спиральку. – Тут вся земля пропитана железом. Поэтому тут и растет можжевельник.
– На фиг нам можжевельник? – Жмуркин взял осколок, потер между ладонями. – Мы что, квас из него варить, что ли, будем?
– Долдон ты, Жмуркин, – сказал Витька. – Генка правильно придумал. Можжевельник никому не нужен! Он кривой, некрасивый, на Новый год его никто вырубать не будет!
– Точно, – Генка двинулся к ближайшему кусту.
– А если его каждый год подстригать, то вообще роскошно будет, – согласился Жмуркин и тоже взял лопату.
– Как выкапывать? – спросил Генка.
– Просто, – Витька примерялся к невысокому кустику. – Корни крупные не обрубать, ствол не карябать.
Ребята выкопали семнадцать кустов, обернули каждый влажной дерюгой, погрузили в багажник.
– Я что, поеду на этих елках? – Жмуркин устраивался в коляске.
– Можешь пешком идти, – Витька тоже выкопал осколок и изучал его. – Тут недалеко, километров пятнадцать.
– Летом грибов полно, – Генка понюхал воздух. – Можно целый чемодан набрать…
– Вот наступит лето – и наберем, – буркнул Жмуркин. – Наберем, засушим и продадим, деньги можно делать из воздуха…
Генка завел двигатель и резко рванул с места.
По пути они заехали на лесопилку и набрали обрезков реек в куче лесопильного мусора.
– Даже здесь можно сделать деньги, – снова завелся Жмуркин. – Вон видите те коричневые бревна? С них можно сдирать кору, находить под корой короедов, замораживать и выгодно продавать рыбакам на автобусной остановке…
– Когда закончится весь этот бред? – застонал Витька. – Я не могу этого выносить…
– Терпи, Витька, – усмехнулся Генка. – Только терпение нас защитит.
– Короеды стоят очень дорого…
Генка газанул. Жмуркина тряхануло, он щелкнул зубами и молчал до самого памятника.
Высадить можжевельник в грунт было тоже несложно. Витька копал ямки, Генка опускал в них кустики, Жмуркин поливал. Затем ребята окружили каждый кустик пирамидками из обрезков реек – чтобы случайно не сломали. С внутренней стороны каменной ограды выстроился невысокий ряд ровных кустиков. Памятник приобрел нарядный праздничный вид, Жмуркин даже сфотографировал его.
– Вставлю в рамочку, – сказал он. – А теперь предлагаю немножечко отдохнуть. Пойдем в мороженицу сходим?
– Не, – воспротивился Генка. – Мороженица не катит. Пойдемте лучше на крышу. Посидим, подумаем.
– Вы идите, – сказал Витька, – а я домой. Лучше полежу. До дому меня подкинете?
– Подкинем. Только нам надо решить вопрос с табличками. Я имею в виду имена и фамилии. У нас же нет полного списка, на уцелевших пластинах я насчитал двенадцать человек. А надо всех. Где раздобыть?
– В библиотеке, – сказал Витька. – Открытие памятника – большое событие. В газете его должны освещать, Алексей Алексеевич тогда тоже говорил… А значит, можно найти. В библиотеку надо.
– Не, – отказался Жмуркин, – я в библиотеку не пойду. Увольте. Я лучше на свежем воздухе поработаю, здесь. Вон то уродство буду отрывать.
Жмуркин указал на искореженные таблички.
– Ну, моя кандидатура, ясный пень, отпадает, – улыбнулся Генка. – Я человек не книжный. Деревня. К тому же нужно покрыть танк вторым слоем краски. Значит, идет Витька.
– Ладно, – Витька был не против посетить библиотеку. – Ты, Жмуркин, мне только денег дай. На копии.
Жмуркин вытащил из кармана большой раскладной бумажник, из бумажника сто рублей, скомкал купюру и кинул Витьке.
– Погляди-ка на него, – Генка треснул Жмуркина тряпкой. – Уже бумажником обзавелся!
– Растет благосостояние простых россиян, – прокомментировал Жмуркин. – Вам бы пример брать…
– Сам замораживай своих короедов, – сказал Генка, но посмотрел на Жмуркина с завистью.