«Т-34». Памятник forever
Шрифт:
– Понял, – сказал Жмуркин. – Я понял…
– Ведь твой дед воевал под Сталинградом?
– Да.
– Я был там. Может, мы даже рядом воевали…
– Деда убили в самом начале, – сказал Жмуркин.
– Я там был от начала до конца. А теперь мне надо на большой парад. Ты не пойдешь?
– Не… – ответил Жмуркин.
– А я пойду. – Алексей Алексеевич подмигнул. – Надеюсь, мы увидимся еще.
– Обязательно.
Алексей Алексеевич подал сигнал тростью, и оркестр по новой заиграл «Прощание славянки».
Из люка «Т-80» выбрался Генка. Он был потный и счастливый.
Витька бродил по площади с Анной Капитоновной, оба ели кашу.
Жмуркин поднялся с камня.
Было около часа пополудни Дня Победы.
Глава 12
Красная Звезда
Жмуркин вошел в автобус. Народу было немного. Двое пенсионеров обсуждали с кондуктором новость о возможной замене денежных компенсаций обратно льготами.
Жмуркин заплатил за проезд и стал смотреть в окно, на затянутый дождем город. Город был сер, некоторое разнообразие привносили трехцветные флаги по углам зданий. Ближе к центру города на улицах появились оранжевые фургоны, люди в оранжевых куртках снимали флаги и сворачивали их до следующего праздника.
На остановке Лебяжий Угол в салон автобуса вошли два паренька лет одиннадцати, они огляделись, обилетились и уселись прямо перед Жмуркиным. Парни были перемазаны желтой глиной, от них пахло железом и костром.
– Завтра поедем, доломаем, – сказал один парень.
– Доломаем, – ответил другой.
– Килограммов двадцать там бронзы, не меньше.
– Еще бы! Каждая буква, наверное, килограмм весит, не меньше…
Жмуркин стал прислушиваться.
– Только надо зубило взять побольше и молоток…
– Лучше кувалду! Кувалдой все только так отойдет! Говорят, там даже ограда из бронзы. Шарики, правда, уже срубили и сдали…
– Во гады! – возмутился первый парень. – Гребут все, что плохо лежит…
Жмуркин надвинул кепку на глаза, расправил плечи, достал из кармана орден. Зажал остроконечную звезду в ладони. Поднялся с сиденья и навис над малолетними расхитителями.
– Сидеть на месте! – грозно крикнул он. – Не двигаться!
Парни дернулись и разом оглянулись.
Жмуркин сунул им в лицо красную звезду. Так в американских фильмах шерифы предъявляют свои звезды в глаза мерзким гангстерам в черных шляпах.
– Департамент охраны памятников Российской Федерации! – рявкнул Жмуркин. – Агент восемнадцать-три! Вы арестованы в связи с незаконной деятельностью по расхищению памятников, цветных металлов и культурных достояний!
Парни вытаращились на звезду, Жмуркину даже показалось, что они были ею загипнотизированы. Жмуркин развивал успех:
– Вы имеете право хранить молчание, вы имеете право на адвоката, имеете право на присутствие на допросах вашего представителя или опекуна. В случае, если вы сироты…
– Мы не сироты… – прошептал один из парней.
– Это на суде скажете, – оборвал Жмуркин. – А пока давайте собирайтесь. Я запишу ваши фамилии.
Жмуркин достал блокнот и ручку.
– Не надо… – неуверенно произнес один мальчишка.
– Мы больше не будем, – повторил другой.
Жмуркин насторожил ручку, затем вытащил из кармана фотоаппарат.
– Улыбочку, сейчас вылетит птичка! – сказал он.
Парни машинально улыбнулись. Жмуркин нажал на кнопку.
– Теперь вы навсегда в нашей картотеке. Тяжелая рука правосудия уже лежит на ваших плечах.
– Мы все починим! – воскликнул первый. – Честное слово!
– Кондуктор! – позвал Жмуркин. – Остановитесь возле ближайшего отделения милиции!
Кондуктор направился к Жмуркину.
– Не надо в милицию! – зашептал парнишка. – Не надо!
– Мы больше не будем, – выдал второй стандартную фразу.
Жмуркин нахмурился.
– Ваш проступок слишком серьезен, чтобы наш департамент спустил вам ваши злодеяния. Вы ответите по всей строгости закона!
– Мы совсем немножко бронзы отковыряли, – сказал парень. – Мы только недавно этот памятник нашли. Туда все ходят…
– Ходят все, – равнодушно проговорил Жмуркин, – а посадят вас.
– Мы же еще совсем маленькие, – прошептал первый парень. – Нас нельзя сажать…
– Постановлением Верховного суда Российской Федерации возрастной ценз по преступлениям, связанным с осквернением памятников культуры и истории, а равно и с вандализмом, отменен, – соврал Жмуркин. – «Российскую газету» надо читать, балбесы.
Балбесы притихли.
– Жизнь такая, – сказал один из них. – Приходится вертеться…
– У всех жизнь такая, – ответил Жмуркин. – Но не все грабят и убивают…
– Мы не убивали…
– Все так говорят. Так что собирайтесь, – Жмуркин кровожадно подмигнул. – Учитывая добровольность и искренность раскаяния, я думаю, суд ограничится пятью годами в колонии для несовершеннолетних и конфискацией…
– Дяденька, не надо нас в тюрьму! – запросили расхитители. – Ну, пожалуйста!
Жмуркин возликовал. Никогда еще ровесники не называли его «дяденька». Жмуркин почувствовал себя большим и значимым, оттаял и сказал:
– Ладно, бандерлоги, учитывая добровольное раскаяние, я на первый раз ограничусь устным внушением. Давайте валите отсюда! И запомните – если я хоть раз вас увижу… Плохо будет!
Парни вскочили со своих мест и кинулись к выходу.
– И запомните! – крикнул вслед Жмуркин. – Я хочу, чтобы вы починили все то, что разрушили! Все, до последнего винтика!
– Мы починим! – одновременно крикнули расхитители. – Сегодня же!
– Я проверю, – пригрозил Жмуркин. – И скажите другим, чтобы и близко к памятникам не подходили! Вы уже есть в нашей картотеке! Все! Проваливайте!
Ребята выскочили на улицу. Жмуркин остался. Автобус тронулся.
К Жмуркину подошел кондуктор.