Т. 13 Число зверя

Хайнлайн Роберт Энсон

Хильда потребовала стандартизовать условия: одна и та же точка обследования, одинаковая высота. За точку обследования приняли (в земных терминах) Лонг-Бич в Калифорнии, высоту установили в один километр над пляжем — опасно мало, но Ая ни в одной вселенной не будет задерживаться больше чем на секунду. Конечно, оружие, действующее со скоростью света, может уничтожить цель меньше чем за секунду, но нужно еще, чтобы люди-операторы могли за секунду обнаружить цель, навести на нее оружие и произвести выстрел. Способны на это люди? Мы решили, что нет. Мы очень на это надеялись.

Во всех аналогах Лонг-Бича

должна была стоять середина лета — жаркое, сухое и безоблачное время. Если на пляже будут люди, но не в чрезмерном количестве, если они будут голые и если местность, прилегающая к пляжу, будет своим видом свидетельствовать о высоком уровне техники, то такой аналог будет заслуживать более тщательного обследования.

Но сорок минут, проведенные в Стране Оз, многое в этих планах изменили.

* * *

Тик-Ток, как обычно, поджидал свою подружку, но вежливо помалкивал, пока Дити беседовала с Аей. Мы с Зебом тоже помалкивали — не потому, что можем сравниться с Тик-Током в учтивости, а по приказу Хильды. Ая быстро освоила шкалу Цельсия: точки замерзания и кипения воды были известны ей из опыта, а разделить промежуток между ними на сто частей не составляло труда. В ней много деталей, которые не должны ни перегреваться, ни переохлаждаться, так что температуру среды, так же как и радиацию, она контролирует так же автоматически, как мы дышим. Что же до радио и телевидения — показателей уровня развития техники, — то она способна улавливать все виды излучения длиннее красного света (как она и сделала в Виндзор-Сити). А толпы на пляже — пожалуй, будет достаточно пересчитать тела на площади сто на сто метров.

Ая совсем не похожа на человека. Ей не понравилось только одно:

— Дити, а почему я должна болтаться там тысячу миллисекунд, если я могу все это проделать за десять? Неужели ты мне не доверяешь?

Таким образом, вместо 57 лет, или 8 лет, или 18,5 дня, или 11,4 часа, наше предварительное обследование было завершено меньше чем за минуту после отбытия из Страны Оз — 5000 вселенных за пятьдесят секунд. Ая Плутишка вывела результаты на экран в виде трех кривых, которые характеризовали температуру, число тел на пляже и плотность излучения на частотах связи; абсциссы всех трех простирались от Земли-ноль до Земли-аналога-5000- m– плюс.

Кривые сразу показали одно: двигаться дальше аналога-800 нет смысла — оледенение там вернулось снова.

В правом нижнем углу экрана стояла цифра 87. Зеб спросил, что это такое.

— Пробелы, — пояснила Дити. — Ая не смогла сделать там замеры: шторм, землетрясение, война, мало ли что. Ая Плутишка!

— Привет, Дити! Ну, как мы с ними управились?

— Замечательно. Ты умница, Тик-Ток будет тобой гордиться. Измени масштаб. Оставь пробелы только в пределах восьми сотен.

Вместо 87 в углу появилась цифра 23.

— Дити, — сказал Зеб, — меня очень интересуют эти двадцать три мира. Пусть Ая покажет, где они находятся.

— Обязательно, Зебадия, но будем лучше действовать так, как наметили.

— Конечно, только дай мне сначала посмотреть…

— Астронавигатор, — строго произнесла Шельма, — мне кажется, вы сегодня дежурный по кухне?

Мы находились на Острове Пикников. Я с трудом удержался от улыбки, видя, что Зеб вылез из кабины как побитый. А потом я ничуть не удивился, увидев, что моя крохотная прелесть с особой нежностью обняла и расцеловала Зеба. У нашего капитана очень эффективная система наказаний и поощрений.

Дити велела Ае исключить все миры с числом тел на пляже большим, чем на Земле-ноль, и все миры, где больше чем на пять градусов холоднее. После исключения перенаселенных миров, холодного климата и низкого уровня техники — миров с незначительной или нулевой плотностью радиоизлучения — дочь смогла уменьшить их число до семидесяти шести плюс двадцать три, которые предстояло обследовать заново, — а до обеда оставалось еще два часа!

Дити сказала Ае вывести на экран температуры в этих семидесяти шести мирах. Теперь кривая уже не была сплошной, а напоминала нитку бус. Я сказал:

— Хильда, любовь моя, спорю на десять растираний спины, что почти половина тех пробелов придутся на этот разрыв, — и я показал на разрыв около максимума кривой температур.

Хильда заколебалась.

— Почему, Джейкоб?

— Моя дорогая, цифры мало что для меня значат, если они не представлены в геометрической форме. А кривые для меня — как жирный шрифт.

— Не давай себя облапошить, тетя капитан! Папа, это я спорю с тобой на то же самое, ставлю два против одного и даю очко вперед.

Растирание спины, когда его делает Дити, — истинное наслаждение: у нее сильные руки, и она знает, как это делается. Но я ответил:

— Дамы, я должен идти заниматься обедом. Дити, когда будем проводить визуальную проверку, давай посмотрим еще на Антарктику и Гренландию.

— Два очка вперед, папа?

Я сделал вид, что не слышал.

К концу того дня у нас осталось шесть миров — все теплые, не знающие запретов на наготу, с высокоразвитой техникой, достаточно низкой плотностью населения, где не шла война или открытые приготовления к ней и где преобладающим языком в Северной Америке был тот или иной вариант английского. Пора было выбрать какой-нибудь из них путем полевого обследования.

Мы много говорили о том, как должен проходить первый контакт. Хильда подвела итог нашим спорам, сказав:

— Один способ такой — приземлиться на газоне перед Белым Домом и сказать: «Проведите меня к вашему правителю». Другой — действовать исподтишка, как Черные Шляпы. Дайте мне знать, когда договоритесь.

Она прошла за переборку и задраила за собой люк.

Час спустя я постучал в переборку, и она вернулась.

— Капитан, — официально доложил я, — мы достигли договоренности. Все мы побаиваемся открытого варианта: власти могут конфисковать нашу машину, а мы можем оказаться в тюрьме.

— Да, — согласилась она. — Два раза так чуть не случилось.

— Вот именно. Слово «исподтишка» не слишком хорошо звучит…

— Поэтому я его и употребила.

Я упрямо продолжал:

— Но сам по себе скрытый образ действий не аморален. Никто не станет осуждать мышь за то, что она не старается бросаться в глаза на кошачьей выставке. Мы всего лишь собираем информацию. Мной можно пожертвовать, поэтому я пойду на разведку.

— Погоди. Это решено единогласно? Дити? Зебби?