Та, что сильнее ветра
Шрифт:
– Малышня, пошли поиграем в школу, я вам такое расскажу, – «Учительница» села с ребятами в кружок, окинула взглядом будущих учеников, прикидывая, с чего лучше начать и решила, что Дюма и история Франции подойдут. – Давайте расскажу вам сказку о прекрасной королеве и смелых рыцарях.
Детвора тотчас уставились на нее. Первый раунд выигран внимание завоевано. Упростив историческую сторону вопроса и сделав упор на мушкетёрах и королеву, Саша с упоением стала пересказывать содержимое знаменитой книжки. Д’Артаньян уже почти добрался до дворца с заветными подвесками, когда над ухом кто-то кашлянул. Все вздрогнули, как по команде. Сзади стоял Валера.
–Ну племяшка, ты даешь. Меня послали вас позвать. Садимся. Пришел, слышу ты что-то им
– Это не я. Это Дюма! Читать надо! – съязвила Шурка.
– Дюма! Ну извините, а я уж хотел тебе комплемент сделать! – он скорчил такую юморную гримасу, что все покатились со смеху.
Саша сделал вид, что ударит, но Валерка ловко увернулся.
3
Проводы шли, как по писаному. Дед, известный балагур, взял на себя роль тамады. Гости и родня произносили речи, сыпали наказами, как не посрамить чести семьи и поселка. Потом кто-то вынес из дома радиолу и по двору поплыла мелодия. Взрослые один за другим вставали из-за стола, сцеплялись по парам и сделав пару неловких шагов у крыльца, которое напомнило Саше пирс, отправлялись в свободное плавание- танец по двору. Когда закончился очередной медляк, Валерка поставил пластинку с последними шлягерами советской эстрады. Все без перехода пустились в пляс. Дед, в порыве танца, крепко обнял бабушку и смачно поцеловал, та рассмеялась и шутя оттолкнула мужа. Папа схватил за талию соседку тетю Зину, вытащил на середину танцплощадки, где-то между дровником и курятником и попытался изобразить танец. «Как будто его током бьет», – подумала Шурка и сделал шаг назад, поближе к дому, чтобы ее не заметили и не вытянули танцевать. Но теть Зине похоже нравилось, соседка была лет на пять моложе бабушки, но судя по смеху и тому, как она подтанцовывала папе она думала, что значительно моложе. Ее муж и мама стояли рядом с Шуркой и откровенно ухахатывались.
И тут в самый разгар веселья открылась калитка и во двор просунулась взъерошенная голова Димки, друга Валерки – еще одного призывника. Он жил через несколько домов от них, и его тоже сегодня провожали, но Димка смог улизнуть. Дед заметил гостя и затащил во двор, тот сначала отнекивался, но быстро сдался.
С его приходом в танцах наступил перерыв. Взрослые вновь собрались вокруг стола, чтобы дать напутствия уже двум будущим солдатами. Разлили и громко чокаясь выпили. Валерка не любивший алкоголь, сморщился и закашлялся, когда обжигающая жидкость попала в горло. Дед похлопал сына по спине, мол привыкай. Сразу после тоста юноши встали из-за стола и направились к калитке.
–Ты куда? – не поняла бабушка.
–Мам, ты чего. Мы гулять. Завтра с утра в военкомат и все тю-тю. Сегодня последняя ночь свободы. К утру будем, – послал воздушный поцелуй открыл дверь.
–Стой! – крик мамы, прозвучал как -то слишком резко, Сашка от неожиданности вздрогнула. Она заметила это и смутилась. – Поцелуй сестру на прощание. – подбежала и крепко обняла брата.
Оля была старше Валерки, привыкла относиться к нему, как к маленькому и совершенно этого не стеснялась. Юноша смутился, но потом крепко обнял сестру, что-то шепнул ей на ухо и вышел. Мама вытерла выступившие слезы и вернулась к столу. После их ухода веселье стало затухать. Кто-то опять включил музыку, но танцевать уже не хотелось. Мама отправила детей в дом, пока взрослые будут убирать стол.
Наташка, с которой их уложили на одной кровати, уснула мгновенно. Саша поправила сестренке волосы и повернулась к окну, где высоко-высоко в очень черном небе ярко сверкали звезды.
4
Утром ее разбудил чей-то крик. Даже не крик, а вой, в котором было столько боли, что сразу стало понятно, что-то случилось.
Сашка, а следом за ней и малая выскочили из комнаты и наткнулись на отца, так же, как и они спешившего на шум. Толпой они заскочили в кухню, и Сашке бросилось в глаза, открытый пакет с мукой, литровая банка с
Мама схватили бабушку, которая пытаясь вырваться. Обе были полностью одеты, значит встали уже давно. Дед в майке и семейных трусах, похожих на спортивные шорты, сидел тут же на табурете. Его серое, похожее на маску лицо абсолютно ничего не выражало, он абсолютно не реагировал на то, что происходило и не пытался помочь.
Мама еще крепче обняла бабушку, которая похоже выбилась из сил, по ее лицу текли слезы.
– Валерка, утонул. Нам только сейчас сказали, – и мотнула головой в сторону порога.
Виктор и дети, как по команде повернулись в сторону, куда показывал мама. Рядом с дверью, в майке и трениках, стоял мужчина. Было заметно, что в тот момент ему хотелось бы оказаться за много км от этого места. Папа сделал шаг в его сторону.
– Что произошло?
– Мальчишки. Отмечали до утра, потом купаться надумали. Не знаю, как это случилось. Димка объяснить не может. Ревет, как белуга. Они до последнего пытались его найти, ныряли, потом сын прибежал, ну мы и рванули.
– Где он?
– Вытащили. Но поздно уже, – мужчина замолчал. Слова застряли в горле. Он опустил голову и стал тереть глаза.
–Пойдем выйдем. – Виктор подтолкнул его за дверь, и они вышли.
Через минуту зашел уже один.
– Шурка, мчи к тете Зине. Скажи, что и как. Пусть немедленно идет сюда. Оль, найди что-нибудь успокаивающее и дай матери. Отец ты как?
Дедушка не отвечал, Виктору подошел ближе и сел перед ним на корточки. Тот даже не пошелохнулся, лишь в уголке глаза появилась слеза, потом еще одна, они медленно текли по впалым щекам, путались в щетине, но он даже не пытался вытирать. Неожиданно резко сгорбился и закрыл лицо ладонями.
– И отцу тоже дай. Я в больницу. Оль держись, пока не вернусь родители на тебе. Вон Зинка бежит, – он выглянул в окно. – Скоро буду.
Хоронили на третий день. По настоянию деда Валеру одели в военную форму. Проводить его пришло много людей. Ребята, с которыми он должен был уехать, несли гроб и не стеснялись слез. Теть Зина, она же фельдшер сделала бабушке несколько уколов, чтобы выдержало сердце, и та все похороны она была похожа на сомнамбулу, почти не плакала, и казалось, что не понимала, что происходит. Лишь когда стали опускать гроб, она вырвалась из рук, державших ее женщин. С трудом удалось оттащить ее от ямы, а она все кричала. Дед за весь день он не произнес ни слова и вечером в первый раз напился, упал во дворе и разрыдался. Плачущего его увели в дом. Сашка этого уже не видела, сразу после похорон, она, взяв Наташку, ушла к тете Зине. Всунула ей руки какую-то детскую книжку, пусть читает, свернулась на диване калачиков, и сделала вид, что спит. Плакать, чтобы видела младшая было нельзя, но делать вид, что все нормально, тоже не получалось. Как это больно терять родных, похоже на то, что тебя режут изнутри, горит там, где сердце. При этом крови нет, и руки ноги работают, только дышать тяжело и жить не хочется. Так она и лежала, глотая слезы, пока не уснула. Кажется, весь остаток каникул так и проспала. Очнулась, а уже конец лета. Изумрудная зелень потускнела и пожелтела. Впереди замаячил девятый класс.
Глава 10
1
Предсказание Проши сбылось. Два класса объединили в один девятый «А». А в стране в это время к власти пришел новый генсек. Неожиданно взрослые перестали шептаться на кухне, вслух заговорили о каких-то неведомых вещах вроде гласности, ускорения и перестройки. Это даже стало модно. Уж кто-кто, но даже мама, которая никогда не интересовалась что там у них в Москве творится, стали с тетей Зиной про политику. Чудно! А когда Сашка пыталась вопросы задавать, отвечали мала еще. Ага, конечно! Десятый класс, люди уже в техникумах учатся, еще пару лет и можно замуж выходит, своих детей рожать, а они ее гонят.