Та, которая. Была рядом с тобой
Шрифт:
Воздух в легких начинает заканчиваться, но оторваться невозможно. А внизу полная боевая готовность. И вдруг резко меня отрывают от себя и в упор спрашивают.
— Ты в трусиках?
От смущения, чуть язык не проглатываю. Становлюсь пунцовой, от стыда.
— Давыдов! Ты больной? Полчаса тому назад, ты меня чуть ли не в измене обвинял? Так еще обозвал меня? А теперь! — шепчу, потому что Волков, чуть ли не в затылок дышит.
— А теперь! Хочу тебя! А тебе, что не нравиться? — громко во всеуслышание проговаривает, чтоб и в коридоре услышали
— Какой же ты, козёл…
— Самый настоящий, дорогая! Цени, попавшийся
Кхм, кхм…покашливание, раздавшееся за спиной, нам напомнило, что мы не одни
Я невольно улыбнулась, Макс подхватывает одну из моих ладоней и переплетает наши пальцы. Продолжаем стоять, прижимаясь друг другу телами. Синхронно, как единый организм поворачиваем головы. Взирая на объект звука, понимая, что временно оккупировали рабочую зону нашего друга и заставили быть свидетелем неприятной, почти семейной сцены. Хорошо, что обошлось малой кровью.
— Извини Антон, что втянули в наши разборки!
— А ты поедешь домой, мы с тобой там поговорим- уже обращается ко мне, выдавая свой очередной приказ. Сверкая на меня своими глазами. Большой палец Давыдова, успокаивающим жестом поглаживает внутреннюю сторону ладони.
— Нооо, я.
— Никаких но…. Тебя проводят мои парни- категоричность ответа раздражает, со мной обращаются как с неразумным ребенком. Отцепив свои пальцы. Немного отодвинулся от меня, кивая головой в сторону двери. Где в коридоре, как грибы после дождя появились телохранители моего мужа. Хотя до этого, он был совершенно пустым. Ну, кроме, может быть секретаря. Пара человек поджидающих меня, чтобы под конвоем доставить домой, как посылочку до места назначения. Не многовато ли? Для меня одной.
— Я никуда не пойду- упираюсь, появилось желание смачно выразиться. Только девушкам нельзя, надо держать марку. Поджав губы. Жду продолжения, руки скрестила на груди с невозмутимым видом.
— Парни- взмах руки и ко мне подходят, мужчины в пиджаках. Те самые, которые изводили меня своим присутствием в том поместье.
— Анастасия Павловна-это для вашей же безопасности- успокаивает, кто-то из охраны. Бросаю испепеляющий взгляд на Давыдова, ничего я тоже настырная. Мне в обязательном порядке, необходимо услышать, о чем будем идти разговор. Притворяюсь покладистой, чтобы усыпить бдительность моих охранников. Что уж на меня никак не похоже!
Прощаюсь, и иду в направлении коридора, в голове появляется план. Как подслушать мужчин. Правда его реализация требовала наличия актерских способностей.
Чего у меня никоим образом не наблюдалось!
Практически дойдя до двери, потихоньку сбавляю темп. Закрываю её за собой, стараюсь незаметно оставить чуть приоткрытой, чтобы хоть как-то уловить звуки раздающиеся за моей спиной.
И тут…
Чисто случайно подворачиваю ногу, так, чтобы остаться на этом месте.
Ааах… шиплю от ужасной боли, делая трагичное лицо для правдоподобности. Отправляю охрану за стулом, водой и скорой помощью. Бедные мужчины мечутся. Пытаясь исправить болезненную
Ооох …для меня ситуацию. Видела бы меня мама в эту секунду!!!А сама навострила ушки, чтобы не потерять нить разговора двоих собеседников за спиной.
— Зачем ты так обращаешься с ней?
— Не твоё дело. Жалеешь, что теперь она не твоя?
Мужчины прожигают друг друга взглядами. Гробовое молчание.
— Отдай её мне- просит Антон.
— Она не игрушка, чтобы её отдавать.
В этот момент я поперхнулась, не ожидала такой поддержки и защиты от того, кого всю жизнь недолюбливала. Стоит признать, чертовски приятно, услышать такие признания, хоть и не напрямую. Сама искоса подглядываю за суетой сотворенной моими руками, чтобы контролировать ситуацию. Снимаю ремешок с босоножки, замечаю, как появляется припухлость на внутренней стороне основания стопы. Чуток перестаралась, зато результат убедительный.
Искоса бросаю взгляды за плечо. Слышу, как один из мужчин тяжелым шагом подходит к столу, останавливается.
— У тебя был шанс, и ты его просрал! Выбрал другую, если мне память не изменяет. Ты же знал, что она была по уши влюблена в тебя. Видел, как она на тебя смотрит. Тогда, я тебе завидовал черной завистью- удар кулаком по столу, кто-то ооочень зол.
— Тогда она мне была не нужна.
— А теперь стала нужна? — горько усмехнулся Максим. И я вместе с ним из чувства солидарности. Секретарь мне подносит к ноге ткань, внутри которой лед.
Ауч..
— А теперь. Я хочу её, чтобы она была рядом всегда. Думаешь, мне было легко жениться на Лизе. А любить маленькую девчонку и желать её двадцать четыре часа в сутки. Чувствовать себя педофилом или как она меня называла любителем маленьких девочек? Сплошной ад- спать с другими, а в сердце она зовущая меня, своей синевой, как будто околдовала. Сейчас же мне наплевать, что у неё кто-то был до меня. Даже, если — это мой друг.
— Ты мог и не спать, а ждать её. Будучи женатым, у тебя были любовницы. И после её смерти тоже, ничего не изменилось. Ты просто заводил новую. Я не заметил Настю рядом с тобой, ты прекрасно жил всё время в Москве- уже грохотал Давыдов безжалостным голосом- И знаешь благодарен тебе за это- вынес впоследствии свой вердикт.
Мои чувства, сделав тройной аксель от осязаемой боли, прыгнули в пропасть со скалы. Моё сердце забилось в бешеном темпе. выбрасывая кровь, что отдавалось гулким эхом в ушах.
— Я тоже люблю её- зарычал Волков. Еще один глухой удар. Они, что там решили искромсать всю мебель?
— Поздно об этом вспоминать. Ты предпочел доступное, вместо достойного. Я не позволю ломать нам ж…
Дальше я уже не смогла разобрать слов, виски простреливало страшной болью. Лёд перестал помогать. Охрана подбежала во время, расторопные ребята, сразу подхватили меня и понесли на руках. Телесная боль была отражением душевной. В уголках появились первые капли, сморгнула, захлопав ими часто-часто. Мои глаза уставились в потолок, считая лампы, встречающиеся на пути передвижения. Если в лифту был свет приглушенный, на первом же этаже зарябило в глазах от яркости освещаемых ламп. Похоже, без травмпункта, тут не обойдется. Молниеносно рядом оказывается Давыдов, успев нас догнать на выходе.
— Что случилось? — хмурым голосом интересуется он, его брови собираются на переносице
— Она подвернула ногу в коридоре- отвечает моя охрана.
Прикрываю глаза, иначе от проницательности этого человека не скроется мой маленький, гадкий поступок. Догадается за секунды, хотелось не просто плакать, а разреветься. Принятие правды, стоило больших моральных сил. О том, что Антон даже не пытался бороться за меня или хотя бы найти за прошедшее время. Какое место я занимала в его жизни и значила ли я вообще?