Табак
Шрифт:
Но Лила при виде проходящих мимо нее молодых парочек почувствовала себя одинокой и покинутой. Они напомнили ей о Павле. Ее охватила тоска по нему, по счастью, но любви, которую она из гордости отвергла. Павел больше не приезжал к ним в город, а если и приезжал, то не давал о себе знать. Связь с областным комитетом осуществлял теперь другой товарищ, незнакомый, хмурый человек с партийной кличкой «Иосиф». Он только коротко передавал директивы, все время прислуживаясь к чему-то и тревожно озираясь, потом спешил уйти, не высказав своего мнения но вопросам, интересующим городских активистов и настоятельно требующим разрешения. Только теперь, сравнив Иосифа с
Когда Лила вернулась домой, родители ее собирались в гости к Спасуне – работнице, которая жила по соседству и входила в их партийную тройку. По дорого со склада Шишко купил на только что полученные деньги полкило колбасы. Жена его отрезала кусок колбасы и завернула в бумагу – для Спасуны, которой жилось нелегко, как любой вдове рабочего. Два года назад муж ее бесследно исчез, осужденный за участие в конспиративной работе после провала, начавшегося где-то наверху. Теперь Спасуна летом работала на складах, а зимой стирала по богатым домам. Она героически растила двоих детей, которые уже ходили в школу.
– Ступайте, ступайте!.. Марш! – весело сказала Лила, наскоро закусывая колбасой.
Она предупредила отца, что у нее явка, и радовалась, что нынче вечером придет не хмурый Иосиф, а Варвара – новый для нее товарищ, с которой связь устанавливалась впервые.
– Лила! – озабоченно обратилась к ней мать. – В случае чего кричи, милая, чтобы услыхали соседи.
На ее продолговатом худом лице застыло выражение тревоги. Никто не говорил ей о явке, но она догадывалась обо всем, видя, как готовится Лила и нервничает Шишко.
– Какое еще «в случае чего»?… Ничего не будет, – поспешно оборвал ее Шишко. – Не лезь не в свое дело!
Но и он тревожился, так как знал, что за партийными активистами идут по пятам призраки ареста, пыток, смерти.
Шишко с женой ушли. Лила кинула в маленькую чугунную печку лопатку угля, постелила на стол чистую газету, умылась и надела единственное свое шерстяное платье, в котором ходила по воскресеньям в читальню слушать лекции. Все приготовив, она села за стол и попробовала читать, но не смогла. Ее возбуждение росло. Ей не терпелось поскорей увидеть Варвару, узнать новости. Стрелки будильника едва двигались, словно ожидание замедляло бег времени.
Наконец ровно в девять Лила услыхала быстрые шаги во дворе. Кто-то подошел к двери и, немного поколебавшись, постучал. Напряжение Лилы сразу перешло в спокойную решительность. Она вышла в маленькую прихожую и спросила немного раздраженным тоном:
– Кто там?
– Здесь живет столяр Милан?… – послышался женский голос.
Голос был певучий и удачно притворялся игривым и задорно кокетливым.
– Он жил рядом, но переехал, – негромко ответила Лила.
Она открыла дверь и увидела всю осыпанную снегом женщину в берете, старом пальто и с зонтом в руке.
– Вы не знаете теперешнего его адреса? – Тут голос незнакомки изменился, и она тоже стала говорить тихо: – У меня к нему письмо от брата, из Аргентины.
– Кажется, он работает где-то возле вокзала, – ответила Лила.
Она отступила внутрь. Незнакомка сразу, не ожидай приглашения, вошла в прихожую, стряхивая снег с пальто.
– Как вас зовут? – спросила вполголоса Лила.
– Варвара, – ответила гостья. – А вас?
– Роза, – ответила Лила.
– Так!.. Я узнала дом по высокой груше но дворе.
– Это единственное дерево во всем квартале, – сказала Лила.
Незнакомка торопилась и не стала снимать пальто. На вид ей было лет тридцать. Лицо приятное, высокий лоб, лучистые серые глаза. Она окинула комнатку испытующим взглядом, словно была чем-то недовольна. Села на табурет возле печки и, потирая руки, резко спросила:
– Вы тут одна живете?
– Нет, с родителями.
– Где они сейчас?
– Я услала их в гости, чтобы нам поговорить спокойно.
– Они тоже в партии?
– Да.
– И давно?
– С тех пор, как я их помню.
Варвара махнула рукой, словно все эти сведения ее огорчили.
– Меня заметил один агент, когда я выходила из гостиницы, – объяснила она. – Я его знаю но Софии. Высокий, с одутловатым лицом. Глаза светлые.
– Я догадываюсь, кто это. Его прозвали Длинным. Он выследил вас?
– Не смог. Я скрылась от него в толпе на главной улице. Мне лучше не возвращаться в гостиницу, хотя у меня там остался чемоданчик.
– А удостоверение личности?
– При мне.
– Переночуйте у нас.
– Это уж глупей всего!.. Неужели вы думаете, что полиция не знает, у кого меня искать? Наоборот, мне надо сейчас же уходить. У меня только несколько минут для разговора. Слушайте!.. Передаю вам сообщение областного комитета.
Варвара на миг умолкла, как бы собираясь с мыслями, потом продолжала, понизив голос, но отчетливо:
– Первое: по решению Центрального Комитета, утвержденному Политбюро, товарищ Павел Морев навсегда исключается из партии… Мотивы – неподчинение решениям Центрального Комитета и подрывная деятельность в рядах партии. Второе: областной комитет предлагает отстранить товарищей Стефана Морева и Макса Эшкенази от партийной работы среди рабочих на табачных складах, поручив этим двум товарищам организацию партийных ячеек в сечах околии и руководство этими ячейками… Третье: областной комитет напоминает всем товарищам о необходимости крепить морально-политическое единство партии и немедленно исключить из своих рядов тех членов, которые заражены оппортунизмом Павла Морева и не подчиняются общим решениям.
Варвара замолчала. Лила сидела ошеломленная. Слова Варвары хлестали ее словно бичом.
– Вот и все, – сказала Варвара. – Вы запомнили?
– Да, – глухо ответила Лила.
– Повторите!
Лила машинально повторила все сообщение.
– Так.
– Можно задать вам один вопрос? – хриплым от волнения голосом произнесла Лила.
– Задавайте.
– В чем заключается оппортунизм и подрывная деятельность Павла Морева?
– Областной комитет вынес решение прекратить обсуждение этого вопроса… Теперь надо не спорить, а действовать.