Таежная одиссея
Шрифт:
Резкая, разрывающая голову боль вернула меня к действительности. Открыв глаза, я увидел пустое и бесцветное небо. Временами на нем появлялись темные пятна. Жизнь входила в меня вместе с физическими ощущениями. По покачиванию и толчкам я догадался, что меня несут. Я ощущал свое тело, но почему-то только его положение в пространстве и никак не мог почувствовать его тяжести. Я совершенно определенно знал, что у меня есть руки и ноги и даже то, что одна рука лежит на груди, но пошевелить ими, не мог. Опустив глаза, я увидел фигуру человека, идущего впереди. По ватнику и широким плечам узнал Селедкова. И тут к мучившей меня боли добавилась новая. Я вспомнил дула винтовок, стрелявших в меня, и горькая волна недоумения и растерянности заполнила мое существо. Не было ни четких мыслей, ни суждений — только мучительное желание что-то узнать терзало меня. Темные расходящиеся круги поплыли у меня перед глазами.
Второй раз я пришел в себя от ощущения тепла. Рядом горел костер. Возле него сидел Селедков. Я без труда пошевелил сначала руками, потом и ногами. Селедков, посмотрев на меня, улыбнулся какой-то жалкой и извиняющейся улыбкой. К костру подошел Трофимов.
— Ну, вот и ожил, охотник! Наш брат живучий, — сказал он, подсаживаясь ко мне.
Я с удовольствием, смешанным с любопытством, продолжал шевелить пальцами рук и ног,
— Целы, — заметив это, задушевно сказал Трофимов. — Все, брат, цело — вот мозги у тебя, наверно, малехо стряслись— с высока все же ты кувыркнулся.
Я посмотрел на Трофимова, и он пояснил:
— Тигрица на тебя, брат, бросилась. Заметили, что сзади тебя несется, а стрелять боязно — ты закрываешь. Ну, ничего, все обошлось: прямо в пасть ей угодили — мертвая тебя и столкнула. Дружок твой ушел в Мельничное — взял харчишки, которые у нас оставались, и прямо оттуда и пошел. Говорит, хоть под винтовкой, а врача притащу… Вторые сутки пошли… Тигры все в куче — Сузев присматривает за ними, а мы вот со Степаном решили идти навстречу. На речке не разминемся. Димке мы наказывали, чтоб лошадь взял…
Я слушал Трофимова и смотрел на небо. Теперь оно не было пустым и бесцветным. Я увидел легкое облачко на фоне прозрачной голубизны. В это голубое пространство тонкой струйкой поднимался дым затухающего костра. Слух мой уловил и звук, идущий с неба. Звук появился на горизонте и, приближаясь, превратился в знакомый гул самолета. Вскоре показался маленький белый самолетик, летевший над рекой, как кобчик, выискивающий добычу. Заметив нас, он скользнул вниз.
Трофимов и Селедков вскочили на ноги и побежали на лед. Самолет развернулся и сбросил вымпел. Краешком глаза я видел, как Трофимов и Селедков сошлись, потом разбежались в разные стороны. Самолет гудел и гудел над нами, затем гул его прижался к земле, и он, коснувшись лыжами снега, заскользил по реке. Не выключая мотора, он остановился на середине реки. Из самолета выскочили люди. Их было двое, и один из них — Димка. Обросший, с ввалившимися и воспаленными глазами, он смотрел на меня и улыбался.