Таёжные походы. Рассказы. Часть 1
Шрифт:
... Вскоре, урча мотором, от поселка появляется бортовой газик, и, чуть волнуясь, Артур забрасывает тяжелый рюкзак на плечи, выходит на дорогу и поднимает руку, хотя машина была еще далеко. Бортовушка тормозит, Артур здоровается с шофером и говорит: - Добросьте до отворота на Верхнюю Ангару?
А водитель и второй в кабине, пожилой мужик в кепке, смотрят на него с удивлением.
– Ну, садись. Когда надо сойти, стукни по кабине. Артур кивает, но, спохватившись, говорит: - Я тут первый раз. Не знаю, где сворот, - и водитель улыбаясь, закуривает
С трудом, опираясь поочередно левой и правой ногой, вначале на колесо, а потом на кромку высокого борта, Артур переваливается внутрь и, сбросив рюкзак, поместившись на одном из ящиков, уже бойко кричит: - Поехали! Шофер газует, машина броском трогается с места и, набирая скорость, с ветром навстречу, мчится в сторону от Байкала...
Артур доволен, рассматривает предгорья слева, поросшие молодым сосняком, и справа, изредка мелькающую среди прибрежных увалов, заболоченную долину реки.
Дорога, каменистая, жесткая, его трясет на ухабах, но он доволен и вслух повторяет про себя, посмеиваясь: "Лучше плохо ехать, чем хорошо идти"...
Поход начался...
Через час тряской езды он видит развилку, и принимает ее за очередной объезд, но машина тормозит, и торопясь, ворочая рюкзак, с боку на бок, он перекидывает его через низкий задний борт и, помня о ружье и продуктах, осторожно за лямки опускает на дорогу, легко спрыгивает сам, подбегает к кабине сбоку, махая рукой, почему-то очень громко кричит: "Спасибо! Счастливо!".
Шофер, не улыбнувшись, поднимает руку и потом, переключив передачу, со скрежетом газует. Машина дергается с места и разгоняясь удаляется, делаясь все меньше, ныряет в низину, и остается только звук, потом и он смолкает.
Жарко. Теплый аромат смолы и хвои. Солнце припекает, и в траве, начинающей подсыхать от росы, стрекочут, звенят кузнечики, и горы слева подступают ближе и темнеют щетиной деревьев...
"Ну, вот я и один" - весело говорит сам себе Артур, и садится на рюкзак, тут же, посреди дороги. Достав из нагрудного кармана карту в полиэтиленовой обертке, он долго изучает ее, отмечая про себя, что первые тридцать километров маршрута он преодолел за час.
"Неплохо, неплохо, - мысленно повторяет он, решив, что переобуваться в "резинки" еще рано, с кряхтением влезает в лямки рюкзака и, не торопясь, делает первые шаги по врезающейся в молодой и частый сосняк дороге, решает: "Обедать буду, когда солнце к зениту поднимется". Смотрит на часы: "А времени-то еще одиннадцать. Целый день впереди..."
Он весело и уверенно шагает вперёд, и его фигура постепенно становится меньше, меньше и, наконец, исчезает, растворившись в темном мареве, поднимавшемся над дорогой...
... Обедал Артур у очередного ручейка на крошечной песчаной отмели, сидя на гранитном валуне, рядом с дорожным мостиком. Не торопясь, разведя костер из соснового сушняка, он подвесил котелок с водой на таган, вырезанный здесь же, в ольшаном кусту, снял еще мокрую от пота на спине, энцефалитку, остался в, тоже влажной, футболке. Разулся. Посмотрел натертые морщинистые ступни ног, развесил носки сушить и достал из рюкзака резиновые сапоги. Дорога была жесткой, старенькие кеды не давали надежной опоры, и камешки больно кололи ступню сквозь тонкую подошву.
Пообедав вкусным хлебом с маслом, с остатками особенно вкусной колбасы, он, запив все сладким, крепким чаем, залил костерок и прилег на лужайке среди кустов, чтобы подремать.
Однако, в жарком воздухе, вдруг стали появляться комарики, зудели над ухом и больно кусались. Несколько раз, хлопнув себя по рукам, он поднялся и решил идти дальше, и лучше пораньше остановиться ночевать.
Натруженная спина гудела, ноги без привычки подрагивали от усталости, но первые шаги в сапогах по жесткой дороге обнадежили - идти было не больно и потому легче. Комарики, уже до вечера не отставали от ходока, и вились небольшой бандой кровопийц за спиной, изредка делая оттуда налеты. Пришлось выломать березовую ветку с густой листвой и беспрестанно обмахиваться.
День, как-то очень быстро подошел к концу. Солнце опускалось к земле, жара спала, и от распадков потянуло прохладой. Серые тени расчертили дорогу, все, увеличиваясь и удлиняясь, и обессиленный Артур решил остановиться на ночлег.
"Пока место найду, пока дров наготовлю,- думал он.
– Пока кашу сварю и чай, солнце уже сядет. И потом надо выспаться, - я сегодня здорово устал, а завтра снова тяжелый день...
– Благо погода будет хорошая. Если сейчас прохладно, то, каково будет ночью?
– сбивчиво рассуждал он.- Но зато, после холодной ночи будет теплый и, главное, сухой день, без дождя".
Артур знал уже, что в начале лета, на севере Байкала, дожди редки. Но на всякий случай готовился к худшему.
Сбросив на землю тридцати килограммовый рюкзак, он расправил плечи, и показалось, что может он, если не взлететь, то необычайно высоко прыгнуть - свое тело ничего не весило, по сравнению с весом рюкзак.
Попив водички из прозрачно холодного ручья, Артур спустился чуть вниз по течению и, найдя место на высоком берегу под большой сосной, стал собирать сушины и валежник и стаскивать их в кучу, ближе к сосне.
Собрав так целую гору дров, он сходил за рюкзаком и, подняв его, удивился, как он мог целый день тащить такую тяжесть! От пережитого напряжения и перегрева, чуть побаливала голова; от усталости нервы напряглись, и он нет-нет, да и оглядывался кругом, словно ждал кого.
Повеселел он, только когда развел костер и поставил варить гречневую кашу. Солнце садилось справа и чуть за спиной, безобидно поблескивая лучами сквозь лесные прогалы. Дрова горели весело потрескивая, почти без дыма, и пламя с едва заметными рыжими отблесками, высоко и прямо поднималось к небу. Аромат смолистого дыма растекался волнами от огня, постепенно заполняя всю округу.