Таинственная любовница
Шрифт:
— Приходите снова, мисс Осмонд, — сказала она и добавила шепотом: — Одна.
— Какая странная женщина! — сказала я, когда мы спустились вниз.
— Вы это тоже почувствовали?
— Мне показалось, что она не такая, какой представляется. То кроткая и ласковая, то жесткая…
— У нее своя одержимость.
— Мисс Рут, как я понимаю.
— Эти старые няньки, они как матери для своих воспитанников. Пожалуй, даже ближе к ним, чем их собственные матери. Она не любила сэра Эдварда. Думаю, просто ревновала. Мисс Рут не проявляла интереса к его работе, и старуха обвинила его
— Снова деньги, — сказала я. — Странно, с каким удивительным постоянством поднимается эта тема!
— Да, но вы же не станете отрицать, что это весьма полезный предмет.
— Кажется, во многих браках он играет далеко не последнюю роль.
— На том стоит мир, — усмехнулась Табита. — О, как хорошо выбраться из комнат Дженет! Меня они просто душат.
Потом я много думала об этой встрече. Понятно что Дженет невзлюбила сэра Эдварда. Это понятно. Но почему она так не любила Табиту? И эта нелюбовь была совершенно очевидна.
Пролетали последние предсвадебные недели. Доркас и Элисон хотели, чтобы у нас было тихое семейное торжество. Им, видимо, стало намного легче после того, как отпала необходимость скрывать тайну моего рождения, так что они напоминали школьниц, которых выпустили из школы. Более того, их покинуло постоянное беспокойство о будущем. Коттедж принадлежал им; я собиралась выделить им достойное содержание, мое будущее определилось. Правда — несмотря на их попытки скрыть это — их терзали опасения по поводу моего жениха. Тибальту не о чем было с ними разговаривать, поэтому их встречи были сугубо формальными. В таких случаях мне приходилось поддерживать разговор за двоих, но когда я ненадолго выходила из комнаты, то, возвращаясь, чувствовала неуклюжую паузу, которая зависала, как только за мной закрывалась дверь. С Оливером они могли болтать о делах прихода и с Эваном вспоминали о наших детских проказах, а вот Тибальт — он был из другого мира.
Тибальт всегда чувствовал облегчение, когда мы оставались с ним наедине. Я его безумно любила и так ярко демонстрировала свою любовь, что его скрытность и неумение выказать свои чувства не так сильно бросались в глаза. Иногда мы сидели с ним рядом, смотрели на огонь камина, он обнимал меня, я прижималась к нему и спрашивала себя, происходит ли все это в самом деле. Но наши разговоры почти всегда сводились к тому, чем занимались они с отцом.
— Как хорошо, что ты со мной, Джудит, — сказал он мне как-то. — Ты так искренне интересуешься моей работой! Я еще не встречал никого, кто бы горел подобным энтузиазмом!
— Но ты сам, — возразила я. — И твой отец.
— Да, но не так наглядно.
— А это необходимо?
Он бегло поцеловал мой лоб.
—
Я обняла его, как обычно делала это с Элисон и Доркас, сжала его в объятиях и воскликнула:
— Я так счастлива!
Потом поведала, как когда-то решила возненавидеть его, потому что Сабина без умолку говорила о нем, причем непременно в превосходной степени.
— Я представляла, что ты сутулишься, носишь очки, что ты бледный и блеклый, с жидкими жирными волосами. А когда ты накинулся на нас в комнате, где стоял саркофаг, то выглядел таким грозным, как египетский бог, насылающий кару на всякого, кто оскверняет древнюю святыню.
— Неужели я действительно так выглядел?
— Именно так — и с того самого момента я влюбилась в тебя.
— Значит, нужно время от времени выглядеть ужасно грозным.
— А то, что ты выбрал меня, так это… просто чудо!
— О Джудит, ты слишком скромна.
— Я далека от этого. Но как я мечтала о том дне, когда ты наконец заметишь мои достоинства!
— Что со временем и произошло.
— И когда ты открыл их?
— Когда узнал, что ты приходишь и берешь книги по археологии. А может, это началось, когда я увидел, как ты возникаешь из всех этих бинтов и повязок. Ты тогда была похожа скорее не на мумию, а на человека, который попал в какую-то серьезную катастрофу. Но попытка была удачной.
Я взяла его за руку и поцеловала ее.
— Тибальт, — сказала я, — я буду заботиться о тебе всю жизнь!
— Это утешает, — ответил он.
— Я хочу стать нужной тебе, настолько нужной, чтобы каждый миг, проведенный без меня, был печален и…
— И?..
— И мучителен!
— Я уже достиг этой стадии.
— Правда? Ты не шутишь?
Он взял меня за руки.
— Пойми, Джудит, мне просто не хватает твоего дара слова. Ты так свободно выражаешь все свои сокровенные мысли…
— Я ведь часто говорю, не подумав. Ты никогда так не делаешь, я уверена.
— Будь со мной терпеливой.
— Скажи, ты счастлив?
— А тебе так не кажется?
— Ну не совсем…
— Я потерял очень близкого человека, — медленно произнес он, — он был дороже всех на свете, до того как появилась ты. Мы работали вместе, наши мысли совпадали, даже без слов. Он умер так внезапно… Вот только что был тут, рядом, — и вдруг умирает… совершенно необъяснимо. Я скорблю о нем, Джудит. И буду скорбеть долго. Поэтому ты должна набраться терпения. Как бы мне хотелось соответствовать твоей активности, твоему жизнелюбию! Джудит, дорогая…
Я прижалась головой к его голове.
— Я сделаю все, чтобы возместить тебе все утраченное.
Он поцеловал меня в висок.
— Я благодарю Бога за то, что он послал мне тебя, Джудит!
Между тетушками и Тибальтом возникли кое-какие трения по поводу свадьбы. Дело в том, что, по словам Элисон, между похоронами и свадьбой должно пройти определенное время, и никакие аргументы это время сократить не в силах.
— Отцы жениха и невесты умерли совсем недавно! — говорила Доркас. — Вы должны подождать хотя бы год.