Таинственные дела в Столешниковом переулке
Шрифт:
Николя и Есения дошли до места, где он видел женщину, спустились в кювет, освещая дорогу фонариками телефона.
– Господи спаси и сохрани, – Николя перекрестился.
– Что там? – спросила Есения, идя за ним.
Николя отошел в сторону и она увидела могильный памятник с надписью: «Здесь в 1980 году трагически погибла Любочка». Старая чёрно-белая фотография молодой девушки с распущенными волосами. Сеня огляделась по сторонам,
– Поехали отсюда, Николя, – сказала она и схватив Коля
Есения вытряхивала снег из своих укороченных ugg и приговаривала, – чертовщина какая-то. Надо же такое померещилось.
Сев в машину, Николя немного успокоившись, спросил,
– Как ты думаешь, что это было?
– Не знаю. Мне вот бабуля рассказывала, что когда-то давно, на этом месте девушку сшибли и оставили умирать. Водителя так и не нашли.
Николя перекрестился.
Через несколько минут показалась деревня, в которую они направлялись. На пустынной дороге стояла женщина, укутавшись в пуховую шаль и махала им.
– Привет теть Надь.
– Привет-привет. Дом затопила, мои оболтусы расчистили снег и баню затопили, воды натаскали. Но там до бани совсем узкую тропку прочистили, снега много, но пройти можно. Постель тоже постелила. В двух комнатах как ты и просила. И самовар вам растопила, на шишках, – сказала соседка. Есения протянула ей деньги и поблагодарила, женщина отдала ключи и ушла.
– Ой хорошо, как банькой пахнет, – вдохнул Николя, доставая тазики из багажника.
– Пошли в дом, пока нас снегом не засыпало, – сказала Есения, направляясь к дому. В избушке было тепло и уютно.
– Ох ты ж время уже за полночь, – сказал Николя, глядя на часы.
– Да, иди парься, баня готова, – сказала Есения, рассматривая книги на полках.
– Нет уж, одевай купальник и идем со мной. Я один в баню ночью не пойду, – ответил ей Николя.
Есения удивлённо посмотрела на друга и спросила,
– почему это?
Николя вскинув брови воскликнул?
– В полночь, кто в баню ходит, тем более один?! Меня банник утащит. Я думал мы пораньше приедем. Нет не пойду, собирайся, пойдешь со мной.
Через минут 15, Есения в длинном махровом халате, носках и найденных в избушке галошах шла по узкой тропинке, ведущей в баню, которая располагалась ближе к полю. Николя шел впереди, освещая дорогу фонариком и гремя своими тазиками, разглядывал обстановку вокруг.
В бане стоял густой пар, пахло еловыми вениками и сосновой смолой. Усевшись на скамью, друзья сплетничали,
– Смешная она со своими этими фотосессиями, уже какого ребенка по счету рожает и мужики же каждый раз разные и каждый раз подпись к этим мужикам «мой космос», – говорил Николя.
– Луна и звезды, а через год другая луна и другой космос, – хихикая продолжал он, – как еще у нее ничего там не отвалилось, прости господи, – Николя звонко рассмеялся.
– И не говори, а еще комментарии к этим фоткам, читал? Там же и подруги такие же, – поддержала Есения.
– Дамы с низкой социальной ответственностью, прости господи. Пусть живут как хотят, не будем их обсуждать, – подытожил Николя. Есеня соглашаясь, кивала ему в ответ.
«Пусть живут как хотят, не будем их обсуждать», – этой фразой друзья всегда заканчивали любые свои сплетни.
– Я вообще не понимаю баню, что все так ей радуются. Сидишь, потеешь, потом моешься, потом опять потеешь. Тот же эффект, что и в душе или в ванной. А еще и пар кругом, я тебя-то с трудом вижу, – сказала Есения.
– Вот что ты несёшь? Душ и баню сравнила, это как член с пальцем сравнивать, Сеня, прости господи. Здесь ты и тело и душу очищаешь. Сейчас пойдем в сугроб прыгать, – ответил ей Николя.
– Да вот еще, из жары в снег, потом обратно, как в голову пизданет, здесь нет больницы.
– Типун тебе на язык! Ничего не шибанет, идем! Ребята вышли из бани, Николя прыгнул в снег и крикнул, – давай быстрее, раз два… – «на три» девушка уже прыгнула в сугроб, встала и побежала обратно, ругаясь матом. Николя громко хохоча бежал за ней и подбадривал её.
– Так себе развлечение, – сказала Есения, поливая себя горячей водой.
Поболтав еще минут десять и попарившись березовым веником, Николя снова предложил прыгнуть в сугроб и отказы он принимать был не намерен.
Есения, вздыхая встала со скамьи и обернувшись, не увидела дверь.
– Коль, мне походу правда шибануло по голове, где дверь? – спросила она, оглядывая небольшую баню.
Николя ополоснул свой тазик и резко обернулся, сначала на Есению,подойдя к ней ближе, посмотрел в глаза, оценив ее состояние, а затем на дверь. Двери не было.
– Сеня, а двери точно нет, – прошептал испуганно Николя.
С улицы донеся хруст снега и кто-то постукивал по стенам бани.
– Эй, кто там? Откройте нам дверь, – крикнула Есения.
В ответ лишь бормотание, хруст снега не прекращался, кто-то ходил вокруг бани и продолжал стучать по стенам.
– Ложись на пол! Ложись! – скомандовала Николя и улёгся.
– Мы наверно угорели, – сказала Сеня и подошла к месту, где как ей казалось, должна была находиться дверь, провела рукой в поисках ручки.
– Нам срочно надо на улицу, мы точно угорели, – продолжила она, толкая стену. В этот момент свет в бане отключился и стук по стенам усилился. Николя схватил ее за руку и велел быстро лечь на пол и читать молитву «Отче наш».
– Я не знаю молитв, – спокойно сказала Есения. Стук усиливался и было ощущение, что стучат даже по крыше.