Таинственные перья

Зверев Максим Дмитриевич

Мы чувствовали себя сконфуженными, как школьники, получившие заслуженный выговор учителя.

— Ну, я вернусь, пару убил — и хватит, а то коты там обязательно подерутся, — сказал Лазарев, — а вы идите вон туда… — И он подробно рассказал нам, где должны быть фазаны.

Вскоре на реке застучал моторчик. Значит, кот вернулся и Лазарев поехал домой.

КАБАРГА

В забайкальской

горной тайге мартовское солнце днём уже сильно пригревало, а по ночам ещё трещали морозы. Звонкое пение красных клестов весело звучало в полдень. Освещенные солнцем, они горели на вершинах елей, как огоньки. А под ветвями, поникшими от тяжёлых шапок снега, сидели в гнёздах зеленоватые подруги клестов. Они самыми первыми в этом году из всех наших птиц выводили птенцов. В природе чувствовалось, что зиме приходит конец.

Охотник шёл по тайге и нетерпеливо поглядывал по сторонам, и думал о весне. На этот раз он шёл в тайгу не за соболем и белкой. Для зоопарка ему была нужна живая кабарга — самый маленький из наших оленей.

А кабарга лежала в это время на стволе упавшего кедра-великана и спокойно пережёвывала жвачку. Тёмно-бурое животное размером с большую собаку сливалось со стволом кедра и было почти незаметно. Большие стоячие уши слегка пошевеливались. Крупные чёрные глаза украшали небольшую точёную головку.

Ураганы и время навалили по всей тайге старые подгнившие деревья. Они обросли мхами и лишайниками, а на зиму прикрылись снегом. Кабарга всё утро паслась то на одном упавшем стволе, то на другом. Копытцами она сбрасывала с них снег там, где пахло мхом или лишайниками, и кормилась. А иногда вставала на задние ноги, как комнатная собачка, подолгу стояла так, дотягиваясь мордочкой к седым прядям лишайников на ветвях деревьев.

Далёкий тревожный крик кедровки заставил кабаргу поспешно проглотить жвачку, большие уши её замерли, как два колышка. Кедровка закричала ближе. «Возмущённо» зацикал сизый поползень. Лесные звери хорошо понимают тревожные голоса птиц: кабарга вскочила на тонкие стройные ножки, замерла и насторожилась, слегка сгорбившись. Вскоре она ясно услыхала шорох лыж по насту. «Чиф-фый!» — сипло вскрикнула испуганная кабарга. Прыжок — и с едва слышным хрустом она поскакала по снегу к скалам. Наст не проваливался под лёгким животным, и оно неслось по нему, как по льду.

Горы втиснулись прямо в тайгу крутыми уступами скал и россыпями. Угловатые острые камни были в беспорядке навалены друг на друга. Но они гостеприимно приняли испуганное

животное: как птица, кабарга мелькнула по россыпям. В морозном воздухе только слышалось частое «чик-чик-чик» от ударов копытцев по камням. Ни одного неверного прыжка. Словно всю жизнь кабарга прыгала только по этой россыпи и знала здесь каждый камешек. И вдруг прямо перед ней — обрыв в пропасть. Но ни мгновения на раздумье — со всего хода кабарга прыгнула вниз, поджав под себя ноги. Тёмным упругим комочком пролетев по воздуху несколько метров над бездной, она не разбилась об острый уступ скалы, а легко, с разлёта вскочила на него всеми четырьмя ножками, собрав их вместе на площадке размером в ладонь.

Кабарга оглянулась, словно удивляясь, с какой высоты она спрыгнула, и снова прыжок за прыжком, с одного уступа на другой. Наконец она оказалась на узком карнизе. Один её бок прижался к скале, другой свисал над пропастью. Животное твёрдо стояло на ножках, словно прилипнув к камню. Дальше двигаться было некуда. Карниз обрывался отвесно. Далеко внизу над щетиной верхушек деревьев клубился пар от полыньи на таёжной речке. Ослепительно сверкал наст на полянах. Уши кабарги беспокойно задвигались. Она оглянулась и вдруг сделала то, на что не способно ни одно животное, — она поднялась на задних ногах, спокойно повернулась спиной к обрыву, поджала к груди передние ноги и, переступая ими по стене, прыгнула с уступа обратно, откуда она перескочила сюда. Так, прыгая по скалам, она выбрала себе подходящее место для лёжки.

Охотник долго стоял около ствола кедра, на котором кормилась и лежала кабарга. Он был опытен и понял, что она приходит сюда на кормёжку ежедневно. Острые копытца нацарапали по насту тропу от скал к этим местам.

До вечера провозился охотник, прилаживая петли в густых лазах через чащу на тропе кабарги. Ночь он провёл за несколько километров от тропки, на берегу речки, около яркого костра из сухих брёвен, сложенных так, что они не гасли всю ночь.

Расчёт охотника оправдался. На другой день в одной из петель билась кабарга. Он осторожно высвободил животное из петли и затолкал крошечного оленя в рюкзак. Голова кабарги торчала из него, завязанная на шее.

С добычей за плечами охотник направился домой. А кабарга улеглась в рюкзаке поудобней и всю дорогу жевала жвачку, спокойно посматривая по сторонам, словно с ней ничего не случилось.

Так это удивительное создание начало свой путь в зоопарк.