Таинственный монах
Шрифт:
— Любопытно, — прошептал Игорь, на секунду прервавшись, — убийство Урицкого тоже мне предстоит организовать или…
Неожиданно Ермилов понял, что ошибся с датой прибытия в прошлое. Он ожидал, что покушение на Владимира Ильича Ленина произойдет сегодня, а ведь оба преступления состоялись в один день. Сейчас же "Красная газета" писала только об убийстве Урицкого, про вождя не было ни слова.
— Нужно вернуться на день в прошлое и посмотреть, как прошел митинг на механическом заводе, — прошептал Ермилов.
Неожиданно Игорь задумался. Уставился на голубей,
"Да и мне тоже на всякий случай, — рассуждал Ермилов, — нужно будет отслеживать ситуацию. Покушение на Ленина должно быть, иначе…"
Не хотелось вспоминать ту реальность, в которой сотрудник ФСБ провел несколько дней. Он должен был сделать все, чтобы история вернулась в прежнее русло.
— Я должен организовать покушение, — прошептал Игорь. Посмотрел по сторонам, опасаясь, что его могли услышать. Но никого рядом не было. Облегченно вздохнул. Решил, что вслух такие фразы говорить не стоит. Самому спокойнее.
Продолжил анализировать ситуацию, случившуюся в Петрограде. Игорь не исключал, что к убийству Урицкого мог приложить руку кто-нибудь из окружения Ленина. С помощью смерти председателя ЧК Петрограда проложить себе дорогу к власти. Тут можно подозревать любого: Джугашвили, Дзержинского и даже Троцкого.
Если покушения на Ленина не будет — выиграет Троцкий, в противном случае шансы появятся у грузина и поляка. Причем у последнего они окажутся мизерными.
Заметка в газете кончалась предупреждением для врагов трудового народа. Игорь даже несколько раз перечитал ее, чтобы ощутить весь гнев, изложенный в двух предложениях:
"Сотнями будем убивать врагов. Пусть будут это тысячи, пусть они захлебнутся в своей собственной крови".
— М-да, — прошептал путешественник, скомкал газету и попытался отыскать урну, в которую мог бы ее с чистой совестью кинуть: — Жаль, урны нет, — пробормотал Игорь и бросил скомканный лист под скамейку.
Достал папироску и закурил. Сейчас оставалось только одно — ехать на завод "Михельсона". Послушать вождя, осмотреться, чтобы знать, как поступать в той или иной ситуации. Кто знает, может быть, кто-то помешал Фанни Каплан выстрелить. Хотя пистолет, что лежал в кармане пальто, и капсулы с ядом говорили совершенно иное. Они словно кричали:
— Игорь, это ты должен стрелять в Ленина! Ты и никто иной!
Ермилов понимал, что они в чем-то правы. Любой другой может просто дрогнуть, испугаться, передумать.
Он затушил папироску и бросил окурок на землю. Посидел еще минут пять, а затем достал из кармана МВ-1. Перевел дату на сутки назад и нажал кнопку.
На Серпуховской улице было много народу. Москва, как и в двадцать первом веке, кипела жизнью. Рабочие, спешащие в сторону завода. Крестьяне, приехавшие по делам. Купцы, хоть и прогремела пролетарская революция, но как такового давления на них не чувствуется. Разночинцы, о чем-то спорящие. И в этой разношерстной толпе легко затеряться. У Ермилова это прекрасно получилось. Никто не обратил внимания на человека в кожаном пальто с надвинутой на глаза кепкой. Руки в карманах, во рту дымится папироска. Больше был похож на вора, чем на недобитого интеллигента.
Игорь стоял и разглядывал людей, спешивших на дневную смену. Пестрые рубашки, среди которых не попадается (на удивление) ни одной красной. Почти у всех мужчин брюки заправлены в сапоги. У остальных навыпуск, отчего предположил путешественник, что обуты они в рабочие ботинки. Кто в кепках, кто с непокрытой головой. У некоторых в руках узелки с едой, пара человек с бидончиками, скорее всего, с супом.
Рабочие между собой разговаривают. Обсуждают последние события. До Игоря донеслось, что ближе к вечеру должен приехать Ленин. Недолго думая путешественник присоединился к спешащим людям и вскоре медленно влился в толпу. У заводских ворот замешкался в поисках проходной и тут же получил толчок в бок, а затем услышал недовольный голос:
— Ну, что встал!
Как таковой проходной еще не существовало. Чтобы попасть на территорию завода, достаточно было пересечь чугунные ворота, которые в конце дня закрывались.
Ермилов пересек невидимую линию, превращавшую простого обывателя в рабочего, и незаметно скользнул в сторону небольшого домика. Оказавшись у дверей избушки, перевел дыхание. Бочком, бочком шмыгнул за угол и только после этого заглянул в окно. Сейчас здание не использовалось, а когда-то это была мастерская сапожника. Игорь отыскал входную дверь и осмотрел ее.
— Закрыта. Но взломать замок не сложно, — прошептал путешественник. Вытащил из кармана отмычку. Несколько манипуляций, и вот он внутри.
Прикрыл дверь и облегченно вздохнул. Закрыл дверь, приперев ее приспособлением, с помощью которого сапожник ремонтировал обувь. Осмотрел помещение. Ящик с обувными гвоздями, металлически набойки, маленькие подковки, клей, подметки. В углу верстак, на котором кроме инструмента керосинка. На полке, что висит над ним, чашка и чайник, а также металлическая баночка, в которой Игорь обнаружил заварку.
Ермилов согрел чай. Тот оказался намного лучше, чем грузинский из XXI века. Явно сапожника им снабжали оставшиеся довольными его мастерством рабочие. Теперь можно было немного расслабиться. Прилег на лавку. Задумался. Пришел в себя, когда кто-то попытался открыть дверь. Выхватил пистолет и тут же соскользнул с лавки на пол.
— Закрыто, товарищ Блохин! — Раздалось за дверьми.
— Изнутри? — Поинтересовался кто-то.
— Закрыто на сувальдный замок.
— У кого есть ключ?