Таинственный монах
Шрифт:
Сдавался он вместе с Гермагеном. Чекисты хотели, было, их сразу без суда и следствия в расход пустил, но комиссар руководивший штурмом остановил.
— Сокровища, небось, спрятали, — констатировал он, — сейчас убьем, и будут они для нас потерянны.
Как в воду глядел. Подбежавший к нему один из милиционеров доложил, что ценности в обители не обнаружены. Комиссар выругался, в сердцах плюнул.
— Придется в Рыбинск везти. Там они у меня заговорят. Не таким языки развязывали. Позови сюда товарища Королева,
Монахам связали руки и выделили четверых конвоиров.
— Чтобы целыми мне их доставили, — приказал комиссар.
На машине их доставили в Рыбинск. Обоих в разные камеры. Ермилова к мазурикам. Думали, что те развяжут монаху язык, но Игорь двумя ударами поставил воров на место. А одного швырнул так, что тот минут пять приходил в сознание. Когда очнулся, путешественник взял его за шиворот.
— Твое место у параши. — Толкнул к отхожему месту. — Может, кто еще желает к нему присоединиться? — Полюбопытствовал он.
Желающих не нашлось. Мазурики не ожидали, что монах будет так силен. Отчего авторитет даже койку уступил свою в углу у окна. Больше уже и не пытались.
Дня через три Ермилова в первый раз повели на допрос. Там-то он вновь за время их привоза сюда увидел Гермагена. Казалось, монах был сломлен. Не удивительно если он и показал товарищам "краснопузым", как говорил один из "урок", место, где были спрятаны сокровища. Игорь улыбнулся и подмигнул монаху. Путешественник прекрасно знал, что чекисты их там не нашли.
Ермилов притормозил, чтобы проводить взглядом своего товарища и тут же получил прикладом в спину.
— А ну, ступай, — проворчал молодой солдат.
Ермилов на него грозно покосился и увидел, как тот вздрогнул.
— Чего встал? Ступай!
Игорь улыбнулся.
До кабинета следователя он дошел, больше не останавливаясь. Затем его впустили внутрь, и он получил возможность оглядеть помещение. Белый, даже чуть-чуть сероватый потолок. Ярко красный, чтобы кровь была не видна, пол. Стены, отштукатурены и окрашены в темно-синий цвет. Окно небольшое, сквозь него с трудом пробиваются лучи, отчего в помещении полумрак. Посреди стол, за которым на стуле восседает уже знакомый комиссар, перед столом табурет.
— Присаживайтесь, святой отец, — проговорил тот, противным голоском, — в ногах правды нет. А она вам сейчас ой как понадобится.
— Спасибо за радушие, — проговорил Игорь, и сел на табурет.
Одна ножка, как и предполагал Ермилов, у стула оказалось короче. Скорее всего, она была специально подпилена, чтобы подследственный чувствовал дискомфорт.
— Итак, отец Михаил, — проговорил комиссар, — приступим. Настоятельно прошу вас рассказать, куда вы спрятали сокровища обители?
— С кем имею честь разговаривать?
— Комиссар по особым делам Орлов.
— Так вот, товарищ Орлов.
— Я вам не товарищ!!!
— Так вот, товарищ Орлов, — повторил монах, — я не знаю, где спрятаны ценности монастыря, да и если бы и знал, — честно признался Игорь, — не сказал бы.
— Вижу, — вздохнул комиссар, — по-хорошему, ты, говорить не желаешь…
Ермилов думал, что его будут бить, но Орлов, так низко опускаться не стал. Для начала он перевел его в камеру одиночку. Где капающая из рукомойника вода могла свести любого с ума. К тому же приходилось постоянно просыпаться и проверять, как наполнено ведро, стоявшее под раковиной.
И вот в один из дней терпение Орлова лопнуло. Сначала их с Гермагеном избили. Это ничего не дал. Товарищ Ермилова кричал, что он уже признался и сообщил, где в подземелье были спрятаны ценности.
— Расстрелять! — Глядя на них, проговорил комиссар.
Его с Гемагеном повели в подвал тюрьмы. Один из служивых открыл дверь и обоих монахов впихнули в небольшое помещение. Первое, что пришло на ум Ермилову, это душевая. Шланг, валявшийся на полу. Лавка, где можно было присесть и снять одежду перед помывкой. Ничего не говорило о том, что здесь приводились в исполнение смертные приговоры. Только несколько дверей стоявших, прислоненными к стене.
— Раздеваться не надо, — проговорил Орлов. — Ступайте и станьте лицом к двери.
Ермилов минут пять разглядывал дверь. Заметил с десяток дырочек от пуль. Кое-где была видна кровь. Неожиданно он повернулся.
— Не стрелять, — приказал комиссар. — Что-то желаешь сказать?
— Как вас звать отроки? — поинтересовался монах.
— А тебе это зачем знать? — вопросом на вопрос спросил комиссар.
— Да хочу бога попросить, чтобы простил он вас, чада.
Орлов рассмеялся. Его поддержал один из служивых, за то второй, тот самый, что вел его в первый раз на допрос, произнес:
— Заварзин Михаил.
Игорь побледнел. Даже на ногах еле устоял. Мысль в голове возникла спонтанно.
— Проклинаю я вас — палачи! И род вас до тринадцатого колена проклинаю! — Прокричал Ермилов и осенил себя крестным знамением.
Грянули выстрелы и тут из ничего в помещении появились двое в незнакомой для чекистов одежде. Несколько ударов и Орлов с товарищами валялись на полу. Один из двоих подошел к Игорю, склонился над ним и пощупал пульс.
— Жив, — проговорил он. — Сейчас его заберем, а на его место подкинем труп из будущего.
— А второй? — Полюбопытствовал его товарищ.
— Второй, — человек из будущего подошел к нему и пощупал пульс, — боюсь мертв.
Эпилог
Напротив меня сидел Ермилов. Меня он не послушался, и сбрил усы. Но, впрочем, это его личное дело. Я достал из ящика бутылку коньяка и уже собирался наполнить рюмки, но Игорь меня остановил.