Таинственный остров (изд.1949)

Верн Жюль Габриэль

Сайресу Смиту тоже хотелось поскорее испытать бот, сделанный по его чертежам, и хотя он не раз менял некоторые детали по совету моряка, но всё же не был так непоколебимо уверен в судне, как Пенкроф, и надеялся, что моряк отказался от намерения отправиться на остров Табор, потому что речь об этом больше не заходила. Сайрес Смит не хотел и думать, что двое-трое его товарищей отважатся плыть на таком маленьком судёнышке, водоизмещением не больше пятнадцати тонн.

В половине одиннадцатого все были на борту корабля, даже Топ и Юп. Наб и Герберт

подняли якорь, зарывшийся в песок около устья реки Благодарения, и «Бонадвентур», подняв косой грот с развевающимся на мачте флагом острова Линкольна, пустился в открытое море под командованием капитана Пенкрофа.

Чтобы выйти из бухты Соединения, нужен был попутный ветер, и оказалось, что при фордевинде бот развивал неплохую скорость. Когда обогнули мыс Находки и мыс Коготь, Пенкрофу пришлось держаться круто к ветру, чтобы плыть вдоль южного берега острова, и, лавируя, он заметил, что «Бонадвентур» может идти в пяти румбах от ветра, не сильно дрейфуя. Он очень хорошо ложился на другой галс, делая поворот оверштаг, как говорят моряки, и даже выигрывал время при этом манёвре. Пассажиры «Бонадвентура» поистине были в восхищении. У них появилось превосходное судно, которое в случае необходимости окажет им большие услуги, а сейчас, в этот чудесный день, да ещё при благоприятном ветре, плыть было очень приятно.

Пенкроф повёл бот в открытое море, держась в трёх-четырёх милях от берега и направляя «Бонадвентур» на траверз порта Воздушного шара. Остров предстал перед ними по-новому: во всём своём великолепии развернулась панорама побережья от мыса Коготь до Змеиного мыса: на переднем плане стеной стоял лес, хвойные деревья темнели на фоне молодой, едва распустившейся зелени лиственных деревьев, а над всем возвышалась гора Франклина, на вершине которой белел снег.

— Как красиво! — воскликнул Герберт.

— Да, наш остров красив и гостеприимен, — ответил Пенкроф. — Я его люблю, как любил родную мать! Он приютил нас, бедных и обездоленных, а разве теперь чего-нибудь не хватает его сыновьям, упавшим на берег прямо с неба?

— У нас всего достаточно, — ответил Наб, — всего, капитан!

И оба доблестных островитянина крикнули троекратно громкое «ура» в честь своего острова.

Тем временем Гедеон Спилет, прислонившись к мачте, рисовал панораму, развернувшуюся перед глазами мореплавателей.

Сайрес Смит молча всматривался в берег.

— Ну, мистер Сайрес, — обратился Пенкроф к инженеру, — что скажете о нашем боте?

— Как будто хорошо держится! — ответил инженер.

— Отлично! А как вы думаете, можно ли предпринять на нём длительное путешествие?

— Какое путешествие, Пенкроф?

— Ну, например, на остров Табор?

— Друг мой, — ответил Сайрес Смит, — я думаю, что в случае нужды можно без колебания вверить свою судьбу «Бонадвентуру» и даже предпринять более длительное путешествие; но знайте, я бы не хотел отпускать вас на остров Табор, вам там делать нечего.

— Надо же познакомиться с соседями, — ответил Пенкроф,

упрямо настаивавший на своём. — Остров Табор — наш единственный сосед! Хоть из вежливости следует его навестить!

— Чёрт возьми, — заметил Гедеон Спилет, — наш друг Пенкроф, оказывается, соблюдает светские приличия!

— И не думаю, — проворчал моряк, которого сердил отказ инженера, хотя ему и не хотелось его огорчать.

— Слушайте, Пенкроф, ведь нельзя же пускаться в плавание без спутников?

— Одного спутника с меня достаточно.

— Предположим, — ответил инженер. — Следовательно, из-за вас колония острова Линкольна может лишиться двух поселенцев, а ведь всего-то нас пятеро!

— Шестеро, — заметил Пенкроф, — вы забыли Юпа.

— Семеро! — добавил Наб. — Топ не хуже нас с вами!

— Риска тут никакого нет, мистер Сайрес, — возразил моряк.

— Может быть, Пенкроф; но повторяю, вы подвергаете себя ненужной опасности.

Упрямый моряк не ответил, но про себя решил при случае возобновить разговор. Он не думал, что случай так скоро придёт ему на помощь и превратит его ничем не оправданную прихоть в человеколюбивый поступок.

После плавания в открытом море «Бонадвентур» приблизился к берегу, направляясь к порту Воздушного шара. Следовало выяснить, может ли он пройти между отмелью и подводными рифами, так как колонисты собирались постоянно держать судно в этой маленькой бухте.

До берега оставалось всего полмили, и приходилось лавировать, чтобы идти против ветра. Плыли медленно — высокие берега ослабляли силу ветра, и он лишь слегка наполнял паруса; под его порывами по зеркальной поверхности моря изредка пробегала рябь.

Герберт, стоявший на носу и указывавший фарватер, вдруг крикнул:

— Держи к ветру, Пенкроф, держи к ветру!

— Что такое? — спросил, вставая, моряк. — Скала?

— Нет… подожди-ка, — ответил Герберт, — не разгляжу… держи к ветру… так, хорошо… чуть-чуть вперёд…

Говоря это, Герберт свесился через борт, быстро опустил руку в воду и крикнул:

— Бутылка!

Он держал закупоренную бутылку, которую поймал в нескольких кабельтовых от берега.

Сайрес Смит взял бутылку, молча вышиб пробку и вытащил кусок подмокшей бумаги, на котором можно было разобрать такие слова:

Потерпел кораблекрушение… Остров Табор 153° западной долготы, 37°11' южной широты.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Решено плыть. — Предположение. — Сборы. — Три пассажира. — Первая ночь. — Вторая ночь. — Остров Табор. — Поиски на песчаном берегу. — Поиски в лесу. — На острове никого нет. — Животные. — Растения. — Жильё. — В домике пусто.

— Кто-то потерпел кораблекрушение, — крикнул Пенкроф, — и совсем один живёт в каких-нибудь ста милях от нас, на острове Табор! Ну, мистер Сайрес, теперь вы не станете противиться путешествию!