Таинственный остров(изд.1980)
Шрифт:
И всё-таки я никогда не терял любви к сцене и ко всему, что так или иначе связано с театром. Мне всегда было очень радостно, когда мои романы, переделанные в пьесы, начинали на сцене вторую жизнь. В этом отношении особенно повезло «Михаилу Строгову» и «Вокруг света в восемьдесят дней».
— Хотелось бы знать, месье Верн, что побудило вас писать научные романы и как напали вы на эту мысль?
— Меня всегда интересовали науки, в особенности география. И понятно, почему. Истоки будущих увлечений нужно искать в детстве. В нантский порт прибывали корабли со всех концов света. Я мечтал стать моряком, грезил о дальних странствиях, о необитаемых островах и даже попытался однажды, когда мне было одиннадцать лет, удрать в Индию на шхуне «Корали», поменявшись одеждой с юнгой. Любовь к географическим картам, к истории великих открытий никогда не остывала во мне и в
— Расскажите, пожалуйста, о своём первом романе. Когда и при каких обстоятельствах он появился?
— Приступив к роману «Пять недель на воздушном шаре» — помню, как сейчас, знойное лето 1862 года, — я решил выбрать местом действия Африку просто потому, что эта часть света была известна значительно меньше других. И мне пришло в голову, что самое интересное и наглядное исследование этого обширного континента может быть сделано с воздушного шара. Никто не преодолевал на аэростате такие огромные расстояния. Поэтому мне пришлось придумать некоторые усовершенствования, чтобы баллоном можно было управлять. Помнится, испытывал сильнейшее наслаждение, когда писал этот роман и, главное, когда производил необходимые изыскания, чтобы дать читателям по возможности реальное представление об Африке.
Кончив работу, я обратился по совету одного из друзей к издателю Этцелю. Он быстро прочёл рукопись, пригласил меня к себе и сказал: «Вашу вещь я напечатаю. Я уверен, она будет иметь успех». И опытный издатель не ошибся. Роман вскоре был переведён почти на все европейские языки и принёс мне известность…
С тех пор по договору, который заключил со мной Этцель, я передаю ему ежегодно — увы, теперь уже не ему, а его сыну [13] — по два новых романа или один двухтомный. И этот договор, по-видимому, останется в силе до конца моей жизни…
13
Пьер Жюль Этцель умер в 1886 году.
— Вас называют провидцем, месье Верн, и вы это сами знаете. Ведь во многих ваших романах содержатся удивительно точные предсказания научных открытий и изобретений — предсказания, которые постепенно сбываются. Как это объяснить?
— Вы преувеличиваете. Это простые совпадения, и объясняются они очень просто. Когда я говорю о каком-нибудь научном феномене, то предварительно исследую все доступные мне источники и делаю свои выводы, опираясь на множество фактов. Нужно их только сопоставить и мысленно продолжить во времени. Пример — «Наутилус». Подводная лодка существовала и до моего романа. Я просто взял то, что уже намечалось в действительности, и развил в воображении. Сейчас господствует паровая машина, но не за горами век электричества. И вот я погружаю капитана Немо в стихию, которая даёт ему возможность не только получать двигательную силу — электрическую энергию из самого океана, — но и добывать в морской пучине всё необходимое для жизни. Не сомневаюсь, настанет день, когда люди смогут эксплуатировать недра океана так же, как теперь золотые россыпи… Когда-то я принимал участие в опытах с моделями летательных аппаратов тяжелее воздуха. Сейчас достигнуты ощутимые результаты. Правда, ещё нет надёжного двигателя, но он появится. Могу сказать без малейшего колебания — будущее принадлежит авиации. Отсюда — электрический геликоптер Робура. Я верю в могущество науки и нисколько не преувеличиваю её возможностей. Поэтому некоторые из моих предположений, высказанных несколько десятилетий назад, действительно в какой-то степени подтвердились. Позднее, наверное, подтвердятся и многие другие…
Что же касается точности описаний, то этим я обязан всевозможным выпискам из книг, газет, журналов, различных рефератов и отчётов, которые у меня заготовлены впрок и исподволь пополняются. Все эти заметки тщательно классифицируются и служат материалом для моих романов. Ни одна моя книга не написана без помощи этой картотеки. Я внимательно просматриваю двадцать с лишним газет, прилежно прочитываю все доступные мне научные сообщения, и, поверьте, меня всегда охватывает чувство восторга, когда я узнаю о каком-нибудь новом открытии…
— Ваши герои всегда путешествуют. Ну, а сами вы, месье Верн, разве вы не любите путешествовать?
— Очень люблю, вернее, любил. Пока позволяло здоровье, я проводил значительную часть года на своей яхте «Сен-Мишель». Я дважды обогнул на ней Средиземное море, посетил Италию, Англию, Шотландию, Ирландию, Данию, Голландию, Скандинавию, высаживался на Мальте, в Испании, Португалии, заходил в африканские воды… Эти поездки очень пригодились мне впоследствии при сочинении романов.
Я побывал даже в Северной Америке. Это случилось в 1867 году. Одна французская компания приобрела океанский пароход «Грейт Истерн», чтобы перевозить американцев на Парижскую выставку… Мы посетили с братом Нью-Йорк и несколько других городов, видели Ниагару зимой, во льду… На меня произвело неизгладимое впечатление торжественное спокойствие гигантского водопада. Поездка в Америку дала мне материал для романа «Плавающий город».
Море — моя стихия, моя страсть. Самому мне стать моряком не довелось, но во многих моих книгах действие происходит на морских просторах…
Почти каждый посетитель задавал писателю дежурный вопрос:
— Месье Верн, вы один из самых популярных и самых плодовитых романистов. Не сочтите нескромным моё любопытство, но хотелось бы знать, как вам удаётся… в вашем возрасте… сохранять такую завидную работоспособность?
На этот вопрос Жюль Верн отвечал с плохо скрытым раздражением:
— Не надо меня хвалить. Труд для меня — источник единственного и подлинного счастья… Это — моя жизненная функция. Как только я кончаю очередную книгу, я чувствую себя несчастным и не нахожу покоя до тех пор, пока не начну следующую. Праздность является для меня пыткой.
— Да, я понимаю… И всё же вы пишете с такой лёгкостью…
— Это заблуждение! Мне ничего легко не даётся. Почему-то многие думают, что мои произведения — чистая импровизация. Какой вздор! Чтобы роман понравился, нужно изобрести совершенно необычную и вместе с тем оптимистическую развязку. И когда в голове сложится костяк сюжета, когда из нескольких возможных вариантов будет избран наилучший, только тогда начнётся следующий этап работы — за письменным столом. Окончательный же текст получается после пятой или седьмой корректуры. Происходит это потому, что яснее всего я вижу недостатки своего сочинения не в рукописи, а в печатных оттисках… К тому же ещё я должен учитывать запросы и возможности юных читателей, для которых написаны все мои книги. Работая над своими романами, я всегда думаю о том — пусть иногда это идёт даже в ущерб искусству, — чтобы из-под моего пера не вышло ни одной страницы, которую не могли бы прочесть и понять дети.
— А что вас заставило переселиться в Амьен?
— Желание избавиться от шума и сутолоки. Я пишу ежедневно с пяти утра до полудня. Такой распорядок жизни потребовал некоторых жертв. Чтобы ничто не отвлекало от дела, я променял Париж на тихий провинциальный город. И поступил правильно.
В заключение собеседник обычно спрашивал об общем замысле «Необыкновенных путешествий» и дальнейших планах писателя. Жюль Верн отвечал:
— Я поставил своей задачей описать в «Необыкновенных путешествиях» весь земной шар, природу разных климатических зон, животный и растительный мир, нравы и обычаи всех народов планеты. Следуя из страны в страну по заранее установленному плану, я стараюсь не возвращаться без крайней необходимости в те места, где уже побывали мои герои. Мне предстоит ещё описать довольно много стран, чтобы полностью расцветить узор. Но это сущие пустяки по сравнению с тем, что уже сделано. Быть может, я ещё закончу мою сотую книгу! Закончу обязательно, если проживу ещё пять или шесть лет… [14]
14
Это было сказано в 1902 году.
— И вы знаете, чему будет посвящена ваша сотая книга?
— Да, я часто думаю об этом. Я хочу в своей последней книге дать в виде связного обзора полный свод моих описаний земного шара и небесных пространств и, кроме того, напомнить о всех маршрутах, которые были совершены моими героями… Но независимо от того, успею я выполнить этот замысел или нет, могу вам признаться, что у меня накопилось в запасе несколько готовых рукописей, которые будут изданы после моей смерти…