Таинственный сад
Шрифт:
Дамита пристально посмотрела на него:
– Ясно, что вы жестокий и блюдете только собственные интересы. Словом, сукин сын.
– Ну и выражения! – Кэм осуждающе покачал головой. – Вряд ли тебя обучали такому в приюте. Постараюсь в будущем следить, чтобы ты держалась подальше от строек. Там с легкостью приобретаются вредные привычки…
– Вредные привычки! И это говорите вы…
– Спокойнее, – Он поднял руку, чтобы остановить поток ее слов. – Я пошутил. Если твоя карьера действительно много значит для тебя, я уверен,
– Компромисс? Что вы имеете в виду?
– Я уступаю немного, ты немного. Разве не это обычно называют компромиссом?
– Да, но вы… – Она замолчала, не зная, что ответить. – Я не понимаю, о чем вы говорите.
– Скоро поймешь, – спокойно сказал он. – У тебя есть максимум тридцать минут на то, чтобы собраться.
Кэм вышел, захлопнув за собой дверь. Дамита еще некоторое время сидела неподвижно, чувствуя одновременно и замешательство, и гнев. Загадочный, однако, человек этот Камерон Бэндор! Сперва он показался ей легкомысленным плейбоем, а потом изменился прямо на глазах: стал намного серьезнее, сильнее и, возможно, даже опаснее.
Нет уж, она не позволит собою командовать, контролировать ее. Мужчины никогда не будут распоряжаться ее жизнью, как они распоряжались жизнью матери.
Дамита глубоко вздохнула и попыталась привести в порядок свои мысли, Бэндор нужен ей только для того, чтобы помочь отыскать мать. Если ему так хочется, пусть себе думает, будто он контролирует ситуацию. Он ведь обещал в конце концов привезти ее к Лоле, а увлеченный ею мужчина скорее выполнит свое обещание.
Дамита решительно отбросила одеяло, выскочила из кровати, схватила чемодан и открыла его. Отыскав в нем нижнее белье, джинсы и белый шерстяной свитер, она быстро прошла в ванную.
Интересно, где находится эта проклятая Касмара?
Касмара находилась в нескольких сотнях миль к северу от Марасефа, в оазисе в Седиханской пустыне, и с высоты птичьего полета выглядела не менее экзотично, чем Тадж-Махал. Огромный великолепный дворец был окружен пышной зеленью садов с аквамариновыми, сулящими приятную прохладу бассейнами в них.
– Твой кузен случайно не калиф из «Тысячи и одной ночи»? – сухо спросила Дамита, когда вертолет начал спускаться посадочную площадку.
– Не калиф, но ты почти угадала. Дэймон – шейх племени эль-зобар. Это его дворец, но большую часть времени он проводит не здесь. Дэймон унаследовал дворец от своей матери, но он предпочитает жить вместе с эль-зобар. И возвращается в Касмару, чтобы вести там дела и вкусить западный комфорт.
– А что такое эль-зобар?
– Эль-зобар – племя бедуинов. Эти племена скитаются по пустыне, как и их предки сотни лет назад; их обычаи мало, меняются со временем. Мне кажется, именно поэтому Дэймон при каждом удобном случае покидает их. К своему шейху бедуины относятся почти с суеверным почтением. Могу себе представить, как нелегко быть абсолютным монархом.
– Но ведь в наше время ни у кого нет такой власти!
Кэм улыбнулся.
– Ты давно не была в Седихане, иначе бы не говорила так. Да, кстати, Дэймон также троюродный брат Алекса Бен Рашида.
– Правителя Седихана? – переспросила Дамита. – Получается, что ты тоже его родственник?
– Отдаленный, по материнской линии. Моя мать была дважды замужем. Ее первый брак устроили родители, не спросив согласия дочери. Первым мужем матери был седиханский промышленник, старше ее на сорок лет.
– Но это ужасно, – сказала Дамита. – Как в средние века.
Кэм пожал плечами:
– Таков обычай. Я родился через три года после свадьбы, но отца своего я не помню. Он умер, когда мне было два года. А когда мне исполнилось десять, мать вышла замуж за австралийца, владельца овцеводческой фермы в малонаселенном районе.
– Но этот-то брак был добровольным?
– О да, – Кэм криво усмехнулся. – Она вышла замуж за Бэндора, потому что любила его. К сожалению, Бэндор куда больше любил свою ферму и деньги моей матери, и ей понадобилось немного времени, чтобы понять это.
– Она развелась с ним?
– Нет. Она считала, что обязана выполнять данный ею обет, несмотря ни на что. И оставалась с Бэндором до самой eго смерти, а затем вернулась в Седихан.
– Она должна была развестись ним, – с жаром сказала Дамита. – Он использовал ее.
– Да, – тихо сказал Кэм. – Но она не могла нарушить обета.
Дамита недоверчиво посмотрела на него:
– Уж не хочешь ли ты сказать, что она правильно поступила, оставаясь с ним, зная при этом, что он женился на ней ради денег?
– Я хочу сказать, что это был ее собственный выбор. – Кэм встретил взгляд Дамиты. – Я тоже полагаю, что обещания надо выполнять. Мы должны верить во что-нибудь в этом старом циничном мире. Если мы не будем верить друг другу, у нас не останется ничего. И если обещание дано, необходимо сдержать его.
– Всегда, без исключений?
– Всегда, без исключений, – подтвердил Кэм. – Конечно, я говорю только о себе. Я не настолько глуп, чтобы осуждать кого-то за то лишь, что он не живет по моим законам. – Он вдруг улыбнулся. – В чем дело? Ты смотришь на меня так, будто у меня выросла вторая голова.
– Такого рода откровения я никак не ожидала услышать от всемирно известного плейбоя. У тебя… очень жесткие моральные рамки.
– Да, это так, – спокойно признал он. – И поэтому я строг к своим обещаниям. Для меня нет пути назад. – Кэм помедлил секунду и тихо добавил: – Никогда.
Он смотрел Дамите в глаза и словно гипнотизировал ее – она не могла отвести свой взгляд. Дыхание у нее перехватило. Опустив наконец глаза, Дамита с усилием улыбнулась.
– Это хорошо. Значит, я могу рассчитывать, что ты сдержишь свое обещание и привезешь меня к матери.