Таинственный след
Шрифт:
— В народе говорят: «Пусть жена не умирает, когда ты стар. Пусть конь не подыхает, когда на полдороге встал». Ну, что случилось? Дай-ка, взгляну!
— Попробуй стартером поработать, может заведется, — озадаченно сказал ему Талгат и, когда тот сел в машину, шепнул стоявшему рядом человеку: — Оставил его на тридцатом километре. Левый глаз перевязан.
— Понял вас.
Машина завелась. Талгат закрыл капот.
— Надо же было мотору именно здесь заглохнуть. Спасибо за помощь! — и он, сев в машину, поехал дальше.
В три часа дня он был в городе. Поставив машину в гараж, Талгат позвонил Насиру. Через час были готовы фотографии Ашрапова, снятого в разных ракурсах. Их передал Алтаев. Насир разложил перед собой фотографии и стал внимательно рассматривать.
— Очень хорошие снимки. Видно каждое пятнышко, — сказал он одобрительно. — Ты обратил внимание, что правая сторона лица у него без единой царапины?
Он открыл ящик стола, достал оттуда портреты Свинцова и положил их рядом. Потом закрыл левую часть лица бумагой.
— Ну, теперь взгляни! Похожи?
Да, это было лицо одного человека. Все же Талгат долго рассматривал их.
— Это Свинцов, — сказал он убежденно и вскочил на ноги. — Будем брать?
— Где те деньги, которые он вам дал? Немедленно пошлите на экспертизу. Надо сравнить с отпечатками пальцев, снятыми в доме у Рябовой. Прошу вас заняться этим, а я схожу к Рябовой. Потом решим, что делать дальше.
Через полчаса Насир уже беседовал с Рябовой.
Из множества снимков она уверенно выбрала фотографию Черноносова, сказала:
— Удалось вам схватить убийцу Зиночки? Он, видно, сильно поранился, когда его задерживали. Весь перевязан. Прошу вас: покажите мне его один только раз. Очень прошу!
— Хорошо, я сам за вами приеду, — сказал, прощаясь, Насир. Теперь ему было ясно, кто скрывается под личиной Ашрапова.
Из областного управления госбезопасности Насир позвонил генералу. Генерал тут же связался с Москвой. Через час Насир уже готовился к поездке в Коктал. Он сказал Талгату:
— Может, проводишь меня до Джетыбая? По дороге поговорим.
— Мой рейс только через двое суток будет. Прикажете ждать?
— Все пусть останется без изменений, выезжайте, когда пошлют. Торопиться не следует, можем спугнуть Черноносова.
— Что же делать мне?
В это время зазвонил телефон. Талгат поднял трубку:
— Слушаю вас! Кого? Сейчас передам, — и он протянул трубку майору. Звонили с почты.
— Алло! Кто это говорит? Да, я, да, да. Когда принес? Зачитайте текст! Вы еще не отправили телеграмму? Хорошо, сейчас буду у вас, — положив трубку, сказал Талгату.
— Ну вот, а вы жаловались, что делать нечего. Вот и нашлась вам работа. За пятнадцать, минут до этого кто-то дал телеграмму Ашрапову. «Тетя больна. Приезжай».
— Кто отправитель?
— Худощавый человек средних лет. Идемте со мной.
Через десять минут они уже были на почте и разговаривали с девушкой, принимающей телеграммы. Отправителем оказался Глинов. Девушка-телеграфистка сразу узнала его на показанной ей фотографии. Насир поблагодарил девушку, и они с Талгатом вышли на улицу. Машина, которая должна была отвезти майора в Коктал, уже ждала их.
Когда машина вышла за город, майор повернулся к Талгату:
— «Тетя больна», что бы это значило? Кто «тетя»?
— Я тоже об этом думаю. Но несомненно одно: Глинов почуял опасность и предупреждает Ашрапова.
— Он, видимо, вел наблюдение за домом Рябовой. Мои посещения его насторожили. Об этом он и сообщает Черноносову. Но я не заметил, чтобы за мной следили.
— Видимо, он делал это не сам, а воспользовался чьей-то услугой, скажем, мальчишек подговорил или женщину послал, — Талгат опустил стекло машины. — Телеграмму будем отправлять?
— Нет, не спешите с этим. Мы еще не расшифровали ее текст. Наши предположения еще ни о чем не говорят. Однако следует отправить телеграмму из Коктала на имя Глинова, чтобы не тревожился.
— А если наш текст не будет соответствовать коду?
— Если наша телеграмма встревожит Глинова, придется его арестовать. Для того, чтобы не спугнуть Черноносова, дадим в газете информацию, что арестован расхититель народного добра, заведующий продовольственным складом и так далее. Это не должно сильно обеспокоить Черноносова, так как он понимает, что сесть за кражу и сесть за убийство — не одно и то же. Так что Глинову будет выгодней молчать.
Талгат не стал спрашивать, о чем говорил Насир с генералом и зачем едет в Коктал. Этого не принято делать. Он посидел молча, потом спросил:
— Что делать, если Глинов попытается уехать из города?
Насир понял ход мыслей Талгата и рассмеялся:
— У нас не было времени поговорить с глазу на глаз. Сейчас нам никто не даст разрешения на арест Черноносова. Ведь еще не известно, какую цель он преследует? Мы взяли Наматханова. Он оказался агентом-щитом, которым пожертвовали хозяева, чтобы сохранить другого шпиона. Кто еще работает на Черноносова? Какие у него связи? На кого он опирается? Как он встретился с Глиновым? Это мы должны узнать, во что бы то ни стало. Вас я в Коктал послать не могу, пока не придет ваша очередь. А Бахытжан хоть и подозревает, но все же не уверен, что Ашрапов не тот, за кого себя выдает. Он точно не знает, что это Черноносов. Не зная этого, он может допустить оплошность, которую потом трудно будет исправить. Мне кажется, что Черноносов сейчас очень внимательно следит за каждым шагом Бахытжана. Следует основательно подготовить Бахытжана к крупной игре, не торопясь. Поэтому и выехал я сразу в Коктал. Здешние дела до следующей поездки остаются на вас. Вы спрашивали, что делать, если Глинов попытается покинуть город? Что ж, мешать ему не станем. Если хочет, пусть едет. Все равно вернется. Черноносов ему не разрешит уехать. Вот, пожалуй, все. Буду ждать вас через два дня в Коктале.
У самого мавзолея Джольбарс-аты они догнали городской автобус, идущий в Коктал. Насир пересел в него, а Талгат с шофером повернули назад. Капитан сошел возле ресторана. Только увидев его неоновую вывеску, Майлыбаев почувствовал страшный голод. За обедом он обычно держался свободно, и, вставая из-за стола, чувствовал себя отдохнувшим. За это короткое время ему удавалось подвести итоги прошедшего дня. Одним словом, это были редкие минуты полного отдыха, которые приносили чувство спокойной радости. Он неторопливо прошел через весь зал к угловому столику и сел рядом с человеком, углубившимся в газету. В позе человека, в его руках было что-то знакомое. Талгат отодвинулся немного в сторону и чуть не ошалел от неожиданности: перед ним сидел Ашрапов-Черноносов. Левый глаз был прикрыт черной тряпицей. Откуда он взялся? Как он попал сюда? Или получил какую-нибудь другую телеграмму от Глинова? Почему же наши работники не сообщили ничего? А может, Черноносов заметил за собой слежку и решил скрыться, уехать совсем из этих мест? Все эти мысли успели в долю секунды промелькнуть в мозгу Талгата. Если бы в это время Черноносов посмотрел на сидящего перед ним человека, он бы сразу заметил, как изменилось его лицо. Талгат быстро сумел взять себя в руки. Он махнул рукой, подзывая официантку. Однажды после работы он отвозил ее домой. Она кивнула как старому знакомому, подошла и улыбнулась.