Так было…(Тайны войны-2)
Шрифт:
Он сказал, что танкисты помогут, но сначала должны получить разрешение, надо связаться с штабом дивизии…
Стрелок-радист настроил передатчик. Восставшие нетерпеливо ждали. Их собралось несколько человек. Рядом с Шаенко стоял француз. Это был Симон Гетье. Он нервно барабанил пальцами по броне. Наконец американец Щербина снова высунулся из люка. Лицо его было смущенное:
— Не имаю приказу… Велено двигаться дальше…
Танки залязгали треками гусениц и прошли мимо лагеря.
Восстание
…Восстание увенчалось успехом. Интернациональный полк освободил лагерь, занял несколько населенных пунктов в округе. Примером для всех было восстание русских в двадцатом блоке — бороться можно даже в таком аду…
В лагере торжествовали победу. Штаб восставших расположился в помещении коменданта Цирейса. Интернациональный комитет принял управление лагерем. Но к вечеру дозоры передали, что части эсэсовцев хотят прорваться в лагерь. Они на противоположном берегу Дуная и пытаются захватить мост.
Это были войска шестой танковой армии Дитриха.
Всю ночь шел бой на мосту через реку Дунай. Дрались здесь русские и испанцы… Потом подошло подкрепление. Эсэсовцы так и не прорвались к лагерю.
В тот же день начались восстания и в лагерях-филиалах.
В Эбензее восставшие опередили коменданта Ганса. Они сорвали его кровавую затею. Гансу не удалось заманить узников в минированные туннели.
А в лагере Линца заключенных пытались отравить пищей. Но никто не прикоснулся к еде.
Разъяренные вахтманы приказали строиться всему лагерю. Эсэсовцы вытаскивали людей из бараков, ударами дубинок гнали их на аппельплац, держали здесь под наведенными дулами.
В полдень обреченных повели в горы. Колонну сопровождали усиленные команды эсэсовцев. Они торопились. Упавших добивали, отстающих травили собаками.
Так шли около часа по узкой горной дороге. Дорога поднималась все выше, выше… С обеих сторон надвигались скалы. Начинались глухие места… Вдруг из-за камня поднялся человек и громко крикнул:
— Товарищи, к оружию!.. Вас ведут на расстрел!..
Человек стоял на камне, словно на пьедестале, и рука его была призывно поднята.
В тот же миг загрохотали выстрелы, множась в горах трескучим эхом.
— К оружию!.. К оружию!.. — повторяли узники клич человека, поднявшегося из-за камней.
Яростная схватка продолжалась недолго. Сверху из-за скалы по головной колонне эсэсовцев били два пулемета. Путь к отступлению был также отрезан. А заключенные помогали спасителям — бросались на вахтманов, отнимали оружие и немедленно пускали его в ход. Разноязыкая толпа гудела, расправляясь с палачами-садистами.
Через четверть часа все было кончено. Обезоруженных, сдавшихся эсэсовцев повели в лагерь. Особенно ненавистных судили на месте…
Люди словно опьянели от счастья победы, от первого ощущения свободы. Толпа, вооруженная винтовками вахтманов, катилась по дороге, но она не вмещала всех, и многие шагали рядом по траве, начинающей уже зеленеть. У всех будто прибавилось силы.
А впереди других, во главе отряда вооруженных людей, шли двое. Это был командир партизанского отряда «Советский Союз» Андрей Воронцов и его начальник штаба Николай Занин.
Они долго жили рядом — Андрей и Николай, даже не подозревая об этом. Ведь пещеры Мацохи тянутся под землей на многие километры… Но судьба вновь их свела, вновь поставила рядом. В пещерах создали партизанский отряд, который назвали гордым именем своей родины. Отряд «Советский Союз» действовал сначала в Чехословакии, потом в Верхней Австрии, начал пробиваться к своим под Вену и в последние дни войны очутился около Линца. Два итальянца, бежавшие из лагеря, рассказали о преступлении, которое нацисты готовились совершить. Партизанский отряд ушел в горы, в засаду.
Пологая дорога спускалась вниз… Угрюмые скалы отступили назад, и перед идущими открылась широкая панорама. По небу плыли легкие облака, и Дунай, казавшийся обычно серым, теперь серебрился, искрился в лучах яркого солнца. Николай, словно проверяя свои мысли, спросил:
— Скажи, Андрей, а если бы пришлось опять так вот снова… Пошел бы ты воевать?
Андрей уточнил:
— Если бы напали на нас и нам снова бы пришлось защищаться?
— Да… Хватило бы у тебя силы повторить все сначала?
— Знаешь, — убежденно сказал Андрей, — пошел бы!.. И не на такие муки пошел бы ради своей земли… Но знаешь, Николай, теперь нам было бы легче — смотри, сколько прибавилось у нас друзей… — Андрей оглянулся назад — тысячи освобожденных узников, как поток, текли по дороге. — Мы люди Большой земли, — добавил он с гордостью. — Люди Большой земли.
Они снова пошли молча. Дорога повернула и теперь шла на восток. Впереди за горами, за рекой Дунаем лежала Большая земля, ради которой эти двое готовы были принять и не такие муки…
Это были люди с Большой земли.
1946–1958
Нюрнберг — Берлин — Москва