Так себе психолог Академии Армора
Шрифт:
— Паркты? — изумленно сказал бес, оглядывая стайку крохотных старичков, окруживших нас, — а вы разве не вымерли?!
Даже я поморщилась. И в кого это он такой тактичный? И чего это его скарлы жгутиками убить пытаются, а бывшие мстят даже с того мира?
— Похоже, милок, сейчас вымрешь ты, — справедливо заметил дедок, и копья уперлись чуть плотнее.
Бес взвыл. И примиряюще поднял ладони.
— Готов к переговорам! Я только отойду к тому дереву… очень нужно.
Старики переглянулись, опустили колья.
— Полегчало? — сочувственно спросила старушка, и, удостоившись злобного взгляда беса, спряталась за спину деда. Который, судя по всему, руководил этой командой престарелых воинов.
Над поляной повисло молчание. Мне разговаривать вообще не хотелось, когда угрожают кинжалами. Мало ли, на что внезапно обидятся. Бес тоже резко онемел. А старички, казалось, размышляли, что с нами делать.
— Уйдут — и про нас расскажут, — наконец, задумчиво сказал дед, — придется убить горемычных. Ишь, сквозь Мертвые поляны прошли, а мимо нас не смогли.
Я дернулась в сторону, подальше от кинжалов. И встала спиной к спине беса, которому дергаться было вообще не интересно.
— А зачем вы вообще нам показались тогда? — спросила я, — сидели бы тихо за кустиком, мы бы и знать не знали, что вы здесь бдите.
Казалось, что такое решение в коллективный разум парктов, которые предпочитали считаться вымершими, даже не приходило. Судя по смущенным лицам.
— Какой ты агрессор, я прямо млею, — наконец, проблеяла старушка за спиной главаря, приободрившегося от этой новости и приготовившегося отдать приказ, чтобы…
Не знаю, что именно он хотел сделать. То ли раскаяться и отпустить нас дальше гулять по зловещему лесу, то ли прибить. Но за спинами престарелой банды поднялась темная тень.
— Простите, — сказала я, протянув дрожащую руку, чтобы показать неведомое, но страшное явление.
– Нет тебе прощения, деточка, — ласково улыбнулась старушка, обнажая заостренные коричневые зубы. Меня передернуло от зрелища.
Повинуясь жесту главаря, копья двинулись, бес, чтобы не уколоться, шипел, но подчинялся. Шел, куда показали. Следовательно, толкаясь спинами, мы с ним прошествовали до объемного дерева.
— Ты как, напоследок постучать головой не хочешь? — заботливо поинтересовалась я, раздумывая, не получится ли пинком разогнать парктов. Но странное послушание, даже обреченная покорность Анафиэля, сбила с толку.
Тень, которую старички так и не заметили, никуда не делась. Просто передвинулась за их спинами, будто охотилась. Вот только за кем?..
— Ничего не замечаете? — попробовала еще раз сказать я, отвлекаясь от кинжалов, и, когда тень, поднявшись еще больше, рухнула на показавшихся полностью парктов, заорала, — А-а-а, матэм туам!
Те только пискнули, придавленные бесплотной, но тяжелой массой. Колья и кинжалы упали на землю, и бес, который стоял все это время с закрытыми глазами, вздохнул.
— И последними ее словами было грязное ругательство на старокомынском. Вот что значит — психолог… Если выживу в этом мире — выясню, наконец, что это значит.
— Анафиэль, — шепотом позвала я беса, но он, не открывая глаз, продолжал бормотать.
— Уже голоса слышу… Кассандра, это ты?
— Анафиэль — в полный голос крикнула я, встряхнув беса за плечи. Его голова болтнулась назад, впечатавшись в ствол дерева. Ну, хотя бы глаза открыл. Злые и настороженные.
Отодвинув меня, он вгляделся в серые пятна, оставшиеся на месте старичков.
— Говорил же, что вымрете, гады, — наконец, проговорил он, и пошел вперед, будто нас никто и не останавливал.
Поизучав серые пятна, я побежала за ним.
— Анафиэль, кто это был? И что за тень их прихлопнула? А они точно одни были? А нам долго идти? А ты ответишь хоть на один мой вопрос?
Бес, взвыв, остановился и развернулся ко мне. Нашаривая глазами ближайшее дерево, чтобы, при необходимости, хлопнуться в него лбом.
— Паркты — древние гномы, их еще называли «ласковые убийцы», и, соответственно, старались прикончить первыми. Как выжила эта группа, после облав — не представляю. Тень — проклятие парктов. От которой они удачно скрывались, пока не выползли, чтобы полакомиться нами на красивой полянке. Видимо, ты очень вкусной показалась. Идти долго. Еще дольше — если мне придется тащить твое бесчувственное, безмолвное тело на себе.
На всякий случай, отодвинулась от психа подальше. Чего такого сказала, не понимаю…
Долбанувшись головой о дерево, Анафиэль пошел вперед. Лес становился все зеленее и приветливее, но солнце неумолимо садилось на горизонте.
В очередную остановку на поляне возле ручья, бес решил сделать привал на ночевку. Очень холодную ночевку, так как я категорически отказалась греться возле Анафиэля, несмотря на его гостеприимное приглашение в объятия.
— Спасибо, меня птаха греет, — угрюмо сказала я, и подняла запястье, на котором привычно угнездилась маленькая птичка.
Мои перепуганные глаза встретились с невозмутимым взглядом черных пуговок.
— И давно к тебе прилетел талисман? — помолчав, спросил бес, и я только пожала плечами.
Тепло крохотного тельца, по-родному согревшему руку, я даже не заметила, погруженная в мысли о плохом. В частности, думала, что очень не хочется ночевать в лесу, где бродят седые паркты и вонючие умертвия. А, да, еще бесу не доверяла.
Поэтому момент, когда на мне появился пернатый браслет, пропустила.
Птаха открыла клюв, но, вместо привычного клекота, издала громкий голос принца Алекса.