Так уж бывает
Шрифт:
Гиви предлагает тему
Одессита доставили в больницу с разбитой головой.
– Фамилия.
– Рабинович.
– Женаты?
– Нет, поскользнулся.
Две ночи Монзиков успешно провел в гараже. Гараж был нестандартным, большим и уютным. Стены были из толстого инкерманского камня. Белого цвета большие блоки, из которых более 50 % всех домов Севастополя было построено за весь послевоенный период, т. е. с лета 1944 г., когда немца прогнали далеко-далеко за пределы Крыма. Кстати, после освобождения Севастополя
9
Прим. Авт.: Диорама Штурм Сапун-горы 7 мая 1944 года – это одно из крупнейших произведений современной батальной живописи. Памятник подвигу советских воинов, освободивших Севастополь от гитлеровских захватчиков. Замечательный художественный памятник героическим событиям Великой Отечественной войны. Открытие диорамы состоялось 4 ноября 1959 года.
Монзиков частично освободил карманы криминальных представителей Севастополя, но впереди было ещё много работы по перераспределению денег среди отдельных представителей населения.
Александр Васильевич сильно облегчил свои карманы, спрятав в гараже большую часть денег, оставив лишь мелочь на пиво, мороженное, бензин и шашлык. В 11.00 он уже купался в тёплых водах пляжа Омега, а в 12.30 он зашел в шалман [10] с бильярдом, где без трудов нашел Гиви.
– Здорово, родной! – приветствовал Монзиков своего волосатого знакомого. – Какие новости, а? Есть что-нибудь, это самое, а? Понимаешь мою мысль?
10
Прим. Авт.: Шалман (также кабак, дайв-бар от англ. Dive bar) – жаргонное и пейоративное название низкопробного питейного заведения. В современных условиях представляет собой местный бар с регулярными посетителями. Слово кабак в письменных источниках впервые появляется в 1563 году (эту дату называет этимологический словарь Фасмера). Считается, что слово заимствовано из нижне-немецкого диалекта kabacke, kaback – «ветхий дом, хибара, завалюшка». Изредка указывается также на татарское происхождение. Чёткое определение кабака отсутствует, но к признакам типичного современного заведения этого типа относят: присутствие завсегдатаев; дешевизну алкоголя; отсутствие претензий на утончённость («если бармен готовит свои фирменные коктейли, то это не кабак»); отсутствие «настоящей» еды. Наблюдая за действиями норвежских полицейских, исследователи обнаружили, что «коричневые» бары (цветовая ассоциация кабаков в Норвегии по-видимому основана на окраске грязных стен) представляют собой «серую» зону, где законы, связанные с потреблением алкоголя, применяются мягче, чем в ресторанах: «если бы перенести всех регулярных посетителей кабака в приличный ресторан, то их всех пришлось бы вывести».
– А, адвокат? – обрадовался Гиви. – Ну, принес деньги? – Гиви, глядя в лицо Монзикову, громко рассмеялся.
– Какие деньги? – удивился адвокат. – Что-то я не догоняю…
– Не догоняешь? – Гиви взял под руку Монзикова и вышел с ним на солнце. – Ладно, дело есть у меня одно. Сделаешь? Поможешь?
– Что за дело? А ну бомби! – Александр Васильевич обратился в слух.
– Надо одного гандона чпокнуть… Сможешь?
– Я что-то не догоняю… Ты что-то путаешь, я – адвокат, а не это самое, значит. Понимаешь мою мысль, а?
– А что, у адвокатов нет друзей? Адвокаты все живут по закону, а понятия засовывают себе в жопу? Да? – Гиви скорчил гримасу, которую можно было трактовать как уничижительно-презрительную.
– Послушай, родной, я тебе в который раз говорю, это самое, значит, что у меня нет для тебя исполнителей. Понимаешь мою мысль? – Монзиков фразу произнес хоть и не громко, но таким уверенным тоном, с такой интонацией, что можно было подумать, Монзиков – не адвокат, а генеральный прокурор, как минимум.
Погода была на удивление комфортная: ярко светило солнце, с моря поддувал лёгкий морской бриз. Мимо проходили полуобнаженные отдыхающие…
– Помоги мне, Господи! Есть – таки нечего, жить не на что, ни рубля в кармане…
Голос с неба: – Не ври, Изя!
– Шо, доллары менять?!
Славик нашел себе приятелей-собутыльников достаточно быстро. Его распорядок дня определился как-то сам собой.
8.00 – завтрак;
9.00 – заплыв до буйка и обратно (это – не более 50 метров в оба конца и примерно 5 минут времени пребывания в воде);
9.30 – игра в карты (в буру или в дурака, на пиво);
10.00 – поход с картёжниками на пиво (примерно 100 метров от пляжа);
10.05–12.00 – пиво (разливное, с рыбкой, с чипсами, с анекдотами, с байками…);
12.30 – второй заплыв и сразу же принятие холодного душа у женской кабинки для переодевания;
12.50 – уход с пляжа и посадка в санаторный автобус (подготовка к обеду). По пути к автобусу покупка литра местной водки (две бутылки по 0,5 л);
13.30–14.15 – обед;
15.00 – посадка в санаторный автобус и поездка на пляж;
15.30 – пиво (разливное, с рыбкой, с чипсами, с анекдотами, с байками, с теми же отдыхающими + новыми, кого приняли ещё в санатории, в автобусе … в свои ряды…);
17.30 – третий заплыв и сразу же принятие холодного душа у женской кабинки для переодевания;
17.50 – уход с пляжа и посадка в санаторный автобус (подготовка к обеду). По пути к автобусу покупка баночного пива (четыре баночки «Золотой короны» по 0,5 л);
18.30–19.00 – ужин;
19.30–20.30 – волейбол;
20.45–20.55 – пиво (одна баночка холодненького пива);
21.00 – стакан или два, по ситуации, кефира, который на подносе выносят из столовой для всех отдыхающих в санатории.
21.30 – начало картёжного вечера под пиво с водкой, с чипсами, крабовыми палочками, рыбкой и т. д., и т. п.;
0.00 – возвращение в номер и безуспешные поиски в холодильнике баночки пива;
0.10–0.30 – поиск спасительного пива у приятелей-алкашей.
В распорядке дня не указаны:
– разговоры по телефону с семьёй, с корешами и т. д.;
– разное…
Всех отдыхающих можно было условно разделить по различным основаниям на:
– пьющих и малопьющих;
– семейных и свободных;
– профессионалов в сексе, любителей и просто новичков;
– молодых и возрастных;
– …
Коммуналка на Дерибасовской улице. Молодая женщина купается под душем, а сосед подсматривает за ней на табуретке через стеклянный верх двери. Женщина заметила его и кричит:
– Боря, вам же не 14 лет? Вы, что, не видели никогда красивой голой женщины?
– Душенька, я Вас умоляю. Положите на место моё мыло и мочалку, и я пойду спокойно обедать!
– Вот, смотри, бл@дь! Это – бл@дь, киллер. Дашь ему пятихатку и пусть начинает подготовку. У него всё, бл@дь, есть. – Гиви несколько раз ткнул в фотографию указательным пальцем правой руки, затем адвокату передал фото и деньги. – Ты понял, бл@дь? Всё понятно?
– Ничего не догоняю. А сам-то почему, это самое, значит, не можешь передать? – удивился Монзиков.
– А ты, еб@на мона, не знаешь, бл@дь, что мне это – западло будет?! Да, а тебе это – не влом… Вот, бл@дь, врубайся… – Гиви достал вторую фотографию, на которой крупным планом красовались трое мужчин лет 40–45, кавказской наружности.