Так уж случилось, что…
Шрифт:
Интуитивно, в самой глубине своего существа, она знала, что рождения и смерти не существует.
Полезно знать, что говорят мудрецы о процессе умирания, который иногда пугает, поскольку может быть очень мучительным. Мудрые люди утверждают, что умирающий человек необязательно испытывает сильную боль или агонию. Вероятно, тот, кто слишком сильно привязан к материальному миру, противится смерти и тем самым порождает конфликт, который и является причиной боли и агонии. С другой стороны, есть люди, которые воспринимают смерть как естественное продолжение жизни и наблюдают за ее приходом так же, как за любым другим событием. Тогда конфликт исчезает и процесс умирания протекает спокойно и гармонично.
Однажды утром, когда
Вот еще одна подобная история:
Меня не было рядом, когда умирал мой родственник, но потом по рассказам я узнал, какэто случилось. Он вел правильный, здоровый образ жизни: следил за питанием, регулярно совершал долгие пешие прогулки. К тому же он был врачом, хотя и отказался от практики, так как не хотел, чтобы его благополучие зависело от недугов других людей. Он был государственным служащим, занимал относительно небольшую должность в муниципалитете и зарабатывал не очень много. У него были жена и дочь, которые также довольствовались своим скромным существованием, так что жизнь этой семьи была очень мирной и спокойной. Моего родственника не привлекал путь знания, больше по душе ему был путь бхакти. Он играл на табле — небольшом барабане, поэтому его охотно и часто приглашали на бхаджаны (религиозные песнопения). В то время я стал ходить к Махараджу и при встрече с родственником завел речь о своем гуру. У меня тогда была малоприятная привычка без конца говорить о Махарадже, и, начав, я уже не мог остановиться. Минут через пять я заметил, что родственник отвлекся, и сказал: «Тебе, я вижу, неинтересно. Выбрось это из головы». Путь знания совершенно не интересовал его.
Невозможно было поверить, что с ним может случиться сердечный приступ. Упорядоченная жизнь, физические упражнения, отсутствие серьезных проблем — и вдруг с человеком случается сильнейший сердечный приступ и он умирает. Мне рассказали о том, как он умирал. У него было много друзей, в том числе и среди врачей. Когда он почувствовал боль в груди, то позвонил одному из них, и через пять минут друг примчался с аппаратом для ЭКГ. После того как была сделана кардиограмма, стало совершенно ясно, что жить моему родственнику остались считанные минуты: на ленте была почти прямая линия. Он сам был врачом и хорошо понимал это. Жена спросила, отправят ли его в больницу, поскольку думала о том, нужно ли укладывать вещи. «Подождем — увидим», — сказал он. Он знал, что единственное место, куда он вскоре отправится, — крематорий.
Доктор, присутствовавший при его смерти, рассказал мне на следующий день об этом поразительном случае: «Я видел все собственными глазами и все же не могу поверить, что так может быть». Умирающий точно описывал, что он чувствует, как постепенно смерть овладевает его телом. «У меня окоченели кончики пальцев. Холод медленно ползет вверх по телу. Сейчас онемели колени», — спокойно сообщал он. Он продолжал говорить, пока онемение не достигло сердца, и тогда умер с улыбкой на устах. Это исключительный случай отстраненного наблюдения за собственной смертью. Мой родственник не был джнани, но интуитивно понимал безличность свершающегося процесса.
Вишиста —
Доктора Бена Вайнингена, у которого мы останавливались в Санта-Барбаре, весь город звал «пятицентовым психотерапевтом». Он говорил, что на решение лечить людей почти бесплатно его подтолкнула журнальная юмористическая страничка под названием «За бесценок». Он хотел, чтобы его помощь была доступна любому, и потому его знал и любил весь город. И вот такой человек умирал, и даже чудо не могло бы его спасти. И Бен, и его жена знали об этом, но все равно пригласили нас поселиться у них, когда мы на неделю приехали в Сайта- Барбару. Мы вполне могли пожить и в другом месте, но жена Бена сказала, что он очень хочет видеть нас своими гостями. Бен умер в ту неделю, что мы провели в Санта-Барбаре.
За сутки до смерти у нас с Беном был долгий разговор. Бен хотел побеседовать со мной раньше, но почувствовал себя плохо и разговор был отложен как раз на тот день, который оказался последним в его жизни. Он ослабел настолько, что было видно: жить ему осталось считанные дни, если не часы. Я присел около его кровати, и мы стали беседовать. Часто во время разговора он замолкал, погружался в забытье, потом, очнувшись, спрашивал: «Вы еще здесь?» «Конечно, друг мой, я никуда не уйду», — отвечал я. Мы продолжали прерванную беседу, потом он снова забывался, и так продолжалось около полутора часов. Было видно, что разговор приносит ему облегчение. Бен совершенно не страшился смерти, но, я думаю, ему был нужен товарищ, человек, который понимал бы, какое таинство совершается в эту минуту. Наверное, страх перед неизвестностью, пусть самый малый, все-таки жил в нем, и мое присутствие поддерживало его.
Чжуан-цзы сказал о смерти своего учителя Лао-цзы: «Учитель пришел в этот мир, потому что настало время прийти, и покинул его, следуя естественному течению событий. Довольствуйтесь каждым мигом, отпущенным вечностью, и следуйте потоку. Тогда у вас не будет причины для горя и радости. В старые времена это называлось освобождением от оков. Дрова прогорели, но огонь еще пылает, и мы не знаем, когда ему суждено погаснуть».
Когда умирал Рамана Махарши и люди вокруг не могли сдерживать рыдания, он сказал: «Почему вы плачете? Я никуда не ухожу». А потом добавил: «Я всегда буду здесь. Куда я могу уйти?»
Приятие и отказ
Рамеш говорит, что приятие более характерно для пути джнаны, а отказ — для пути бхакти, но для них есть и общее название — бесстрастие. «Оба эти пути учат жить в настоящем, ни к чему не привязываясь».
Один святой человек, суфий, тихо обитал в своем маленьком домике. Жившая по соседству молодая девушка неожиданно забеременела и родила ребенка. Ее стали расспрашивать, кто отец ребенка, но женщина не хотела открывать имени своего возлюбленного и указала на суфия. Члены общины решили, что отец должен взять ребенка к себе. Они пришли к суфию и сообщили ему об этом. «Хороню. Оставьте его», — сказал суфий и стал, как мог, ухаживать за младенцем. Два или три года спустя мать ребенка почувствовала раскаяние. Женщина вышла замуж за своего возлюбленного, и они признались, что суфий вовсе не отец ребенка. Они оба пришли к нему и сказали: «Мы очень раскаиваемся в том, что совершили. Пожалуйста, отдай нам дитя!» «Возьмите его», — ответил суфий.