Такие разные 2: Чувствуя тебя
Шрифт:
одной тебе досталось.
Я прикрываю глаза и упрямо качаю головой. Ничего не желаю слышать!
Я с трудом сдерживаюсь, чтобы не заткнуть пальцем уши.
– Так это что, миссия «спасение» от доброй Норы Фрост? – насмешливо бросаю я, желая
уколоть ее. Причинить такую же боль, какую и она причинила мне своим предательством.
– Все из-за жалости? Ты и его решила спасти?
Губы Норы поджимаются, а взгляд твердеет. Она на грани того, чтобы выйти из себя.
– Могу сообщить тебе, что Тайлер давно не нуждается ни в чьем спасении. – Нора переводит
дух. – Ты злишься, поэтому несешь всю эту чушь. Но это не справедливо.
– Ты хочешь поговорить о справедливости? – Я поражаюсь, как неприятно звучит мой голос, но
остановиться не могу. – А справедливо то, что ты утаивала от меня «свои отношения» с
Тайлером, – язвительно повторяю я слова Норы, – зная, что мне пришлось пережить по его
вине?
– Вам, Лекси. Вам пришлось пережить, - твердым голосом поправляет меня Нора. – И ты
серьезно? – Она разочарованно качает головой. – По его вине? Разве не вы двое те, кто делал все
те вещи, которые привели к разрыву? Если ты ищешь виновного, то будь добра, раздели
ответственность поровну.
Жесткие, колючие слова Норы хлещут нещадно, и я отшатываюсь, как от физического удара.
Никогда, даже в самые плохие времена она не была так беспощадна. И правдива.
Я хватаю сумку и направляюсь к выходу, столкнувшись с побледневшей Даной.
Голос Норы, полный раскаянья, летит мне вслед:
– Лекси, подожди…
– Алексис, - обернувшись, ледяным тоном обрываю я, прежде чем покинуть салон.
3 глава
ЛЕКСИ
Я в бешенстве. Мне больно. Я дрожу и не могу дышать, словно кто-то перекрыл мне кислород.
Слезы обиды застилают глаза, и я не знаю, куда мне идти. Что делать дальше?
Как поступить?
В сумке раздается звонок мобильного. Я знаю, что это Нора, а потому игнорирую его. Не могу,
и не хочу сейчас говорить с ней.
Ноги несут меня сквозь поток, и я то и дело на кого-то натыкаюсь, отчего в мой адрес несутся
возмущенные окрики. Но мне плевать.
Лучшая подруга вонзила нож в спину – сейчас это перекрывает все.
О том, чтобы вернутся в галерею, не может быть и речи. Благо, сегодня у меня не назначено
никаких встреч. Позже я позвоню Мадлен и скажу, что сегодня меня больше не будет.
Я думаю, не позвонить ли мне Джареду, но тут же отметаю эту мысль. Я не могу все рассказать
ему без того, чтобы он не понял, как сильно меня все это задело. Больше, чем я пыталась ему
показать. А после недавнего разговора, и его подозрений из-за моих оставшихся чувств к
Тайлеру, лучше вообще не упоминать при нем об этой теме.
Некоторое время я брожу по Центральному парку, но вид семейных игр и объятья влюбленных
парочек ничуть не успокаивают, и я направляюсь домой. Нора продолжает звонить, но я все так
же пропускаю ее вызовы.
Джаред будет занять до позднего вечера, и квартира встречает меня полной тишиной. Наша
приходящая домработница уже ушла, наведя во всех комнатах идеальную чистоту и приготовив
ужин.
Во мне все еще бурлит калейдоскоп разных эмоций. Я швыряю сумку в угол спальни, стягиваю
на ходу трикотажное платье-свитер, захожу в ванную, отделанную розовым мрамором и
хромом, и встаю под чуть теплый душ.
Струи воды несут очищение телу, но не душе. Лишь на пару минут мне становится чуть лучше,
но потом все возвращается.
Я думаю о том, как эти двое держали меня за идиотку целых два года. Представляю, как они
встречаются и надсмехаются над тем, какая я доверчивая дура. Конечно, сомневаюсь, что все
было именно так, но от этого не легче.
После душа я надеваю брюки-карго и майку, потом спускаюсь на первый этаж, поделенный на
зону отдыха и кухонную. Когда более года назад мы с Джаредом приобрели эту квартиру, то
обратились к услугам декоратора, но при этом я полностью контролировала процесс. Теперь в
нашей квартире есть все, что делает ее уютным домом. Светлые тиковые полы, пушистые
ковры; много света, льющиеся во французские окна, выходящие на Центральный парк. Мягкие
диваны с многочисленными подушками, и огромный белый камин – самая красивая и
внушительная вещь в гостинной. Но сейчас я настолько расстроена, что даже стены уютного
дома не помогают.
Следую на кухню и открываю дверцу холодильника. Из отделения для бутылок беру бутылку
«Шардоне», предназначенную для гостей, и чуть поколебавшись, откупориваю. Наливаю почти
полный бокал и подношу к губам.
Вино холодное и пахнет восхитительно, и, кажется, что стоит сделать только глоток, и тут же
станет лучше. Боль уйдет, и это противное, саднящее чувство в груди тоже исчезнет.
Но это ложь. Обман. Иллюзия. Я знаю это, потому что уже проходила через подобное. Мои
проблемы не исчезнут с глотком вина. Как и с целой бутылкой.
Я выливаю вино в раковину, иду в гостинную и, забившись в угол дивана, накрываюсь пледом.
Закрываю глаза и представляю, что мир исчез. А я исчезла с ним.