Таксопарк
Шрифт:
Вохта в изумлении хлопнул толстыми ладонями по коленям.
— Ну и остряк… Ха! Вообще-то, Олег, ты себе много позволяешь. И в присутствии начальства… Драку затеял в гараже, чуть не пришиб водителя Ярцева. Сменщика своего третируешь, жалуется он письменно… Теперь вот мне
Щеки Сергачева дрогнули, губы смягчились, растянулись в улыбке.
— Господи, Константин Николаевич, все в одну кучу, нехорошо. Какая же это грубость? Ну какая? Если бы я сказал, допустим, что вы подлец и проходимец. Или, скажем, что соки из водителей выжимаете, прикрываясь интересами государства, что такую паутину в парке сплели, всех повязали, — вот это была бы грубость! Но я всего этого не сказал, даже товарищ директор с товарищем главным инженером подтвердят… А вы — грубость, грубость. Нехорошо. Навет. — Лицо Сергачева окаменело, узкие глаза казались холодными льдинками. Он протянул руку, вытащил ключ зажигания. — Ты зачем, «архангел», на кладбище явился? Не ты ли парня этого изводил за бунт против твоей вонючей системы? Не сам, через холопов своих. Сам ты всегда выглядел благодетелем бескорыстным. И меня приручить пытался. По-всякому пытался. И кнутом и пряником…
— Да ты! — Вохта задохнулся. Его тонкий голос перешел в свистящий шепот. — Ты мне ответишь! — Он протянул к лицу Сергачева короткий палец, рассеченный золотым обручальным кольцом.
Сергачев поймал палец и сдавил.
— Я ненавижу тебя, подонок… Я в упор тебя не видел все эти годы. И сейчас я тебя в упор не вижу. Так, сидит себе куча дерьма. — Сергачев хлопнул по
Тарутин смотрел в окно на удаляющуюся фигуру Сергачева.
Снег на тротуаре золотисто искрился, отражая низкие косые лучи солнца. Удивительно красиво. Снег казался даже теплым.
Лицо Вохты было сейчас печально. Короткие полусогнутые пальцы покоились на коленях. Он вздохнул и произнес искренне и тихо:
— Дурачок он, дурачок… Все горлом хочет взять, лбом вперед. Скольких таких жизнь перемолола… Несправедлив он ко мне был сейчас, несправедлив. Да бог ему судья…
Ворочаясь широким туловищем, Вохта перелез на водительское место и подобрал ключ зажигания. Мотор глухо и ровно загудел.
Тарутин открыл дверь навстречу теплому искристому снегу, вылез из машины и пошел вниз, к городу. Вскоре он услышал за собой шаги. Он не обернулся, он знал, кто его догоняет. Мусатов задрал воротник пальто и снял свою черную шляпу, подставляя голову воздуху, наполненному запахом свежих огурцов.
Метрах в тридцати от них, высоко подняв плечи и зябко сунув руки в карманы куцых рабочих штанов, вышагивал Сергачев, шофер первого класса с незаконченным высшим образованием.
Ленинград, 1977 г.